Два года спустя после того как Эдвард Сноуден впервые обнародовал документы, вскрывающие масштабы правительственных шпионских сетей, разоблачитель АНБ поговорил с нами о том, как изменился политический пейзаж и он сам.
Люди относятся к программам слежки гораздо более скептически, чем это было до моих заявлений. После ознакомления с обнародованной информацией люди предоставили множество подтверждений того, что наши власти нарушали закон. Даже суды, которые используют любой повод, чтобы сказать: «Здесь не на что смотреть, проходите!». Быть частью всего этого, а теперь иметь возможность восстановить не только законность действий властей, но восстановить необходимую степень свободы в цифровом пространстве наших жизней, - это дало мне новый стимул в жизни.
Для тех, кто связан с разведкой, есть много политических причин сказать: «Раскрытие информации наносит огромный ущерб». Но в частном порядке многие из них очень озабочены тем, является ли массовая слежка справедливым делом, и нужно ли нам вообще ею заниматься.
Официальные лица тоже думают, что осведомлённость общества по поводу массовой слежки им на самом деле выгодна. Потому что если вы раскрываете миру, что у вас есть самая невероятная шпионская машина на планете, все остальные шпионы хотят поговорить с вами и, что называется, обмениваться с вами бейсбольными карточками. Я такого много видел.
Я жалею об одном: мне следовало сделать свои заявления раньше. Если бы я сделал это раньше, чем два года назад, я думаю, что уровень свободы наших онлайн деятельности был бы намного выше. Потому что наибольший вызов, с которым мы сталкиваемся в реформировании этих программ слежки, заключается в том, что коли деньги уже потрачены, и коли методы уже узаконены тайно, без информирования общественности, то изменить их очень трудно.
Власти не хотят просто так вот искоренить эти системы, просто выкинуть на помойку. И начальники разведок уже привыкли к тому, что всегда можно сказать: «вы знаете, нам даже не надо устанавливать слежку за этими людьми, у нас уже есть все их личные записи, потому что мы шпионим за каждым. Поэтому давайте просто просмотрим на статистику их телефонных разговоров, данные о местоположении и пересечении границ за последние 30 лет». Крайне трудно убедить их расстаться с такой практикой.
Дело не в том, что нечего скрывать, дело в вас самих. В том, чтобы дружить с теми, с кем вам хочется дружить, не заботясь о том, как ваша дружба будет выглядеть в протоколах или в каких-то других архивах властей в их казематах.
Дело в понимании, того, что наверно ведь есть причина, по которой мы закрываем за собой дверь в ванную или в туалет. Есть причина, по которой мы не хотим, чтобы у полиции была видеокамера, по которой они могли бы наблюдать, как мы принимаем ванну. Есть причина, почему все так взволновались из-за телевизора Samsung, который записывает всё, что вы говорите у себя в гостиной, а затем отправляет запись третьим лицам. Вот что вас ждёт. Вы больше не будете смотреть телевизор. Это телевизор будет смотреть вас.
В ближайшие 30 лет это будет одним из самых животрепещущих вопросов в области прав человека. Потому что то, что мы видим сейчас — это только начало. Каждый, кто занимается этой проблемой с инженерной точки зрения, думает: Как мы можем продвинуть это дальше? Как перехватить больше? Технология будет становиться дешевле, связь легче, а сети всё более вездесущими, так что вы никогда не будете вне средств передачи данных. Если мы не установим контроль над всем этим, если не установим реальные международные стандарты поведения, приемлемого в свободном и либеральном обществе, то мы вскоре обнаружим, что свободных и либеральных обществ больше нет.
У меня намного меньше свободного времени. Это даже забавно. Люди, вероятно, думают, что уйти в подполье - довольно-таки безрассудный шаг. Но на самом деле сейчас я работаю намного больше, чем когда-либо раньше. И я по-настоящему удовлетворён этим. Я работаю практически семь дней в неделю, потому что очень многое нужно сделать.
Самым тяжёлым за последние два года для меня было то, что я вдали от моей семьи и моего дома. Я многим пожертвовал. Я веду теперь более простой образ жизни, но в конечном счёте это того стоило. И люди оказали мне невероятную поддержку – даже люди из разведсообщества.
Прогресс – это результат несогласия. Если никто не желает ничего менять, или пробовать что-нибудь другое, если никто не хочет рисковать, выходя за границы, которых люди обычно придерживаются, то у нас будут очень статичные и, я думаю, очень ограниченные общества.
