«В принципе, если я разговариваю с кем-нибудь в помещении или по телефону, или пишу имейлы, я допускаю, что всё это попадёт в КГБ. Поэтому я не беспокоюсь по этому поводу, я говорю свободно, но только то, что я сказал бы, если бы сотрудник КГБ сидел рядом со мной». Так сказал мне один из активистов в Беларуси, когда я спрашивал их о том, как это - жить под постоянной угрозой слежки.
Я поехал туда, в рамках подготовки нового доклада Amnesty International, чтобы самому посмотреть улучшилась ли ситуация с правами человека после волны репрессий в отношении активистов в 2010 году и какую роль сейчас в этом играет слежка. Сначала я был удивлён тем, сколько разговоров с активистами начиналось с того, что люди мне говорили, что им «нечего скрывать» и что они не занимаются «ничем незаконным».
Но ведь многие из этих активистов были арестованы или сели в тюрьму только за то, что открыто выступали против правительства или за участие в протестах. Неужели они действительно считают, что им нечего скрывать?
Однако чем больше я встречался с людьми, тем сложнее оказывался ответ на этот вопрос. Активисты рассказали мне, что они никогда не обсуждают финансирование своих организаций по телефону, что они называют людей и места кодовыми именами и что они подозревают, что их дома и даже офисы прослушиваются.
Один правозащитница сказала мне, что её офис «не место для серьёзных разговоров», потому что она опасается прослушки. Я не смог сдержать улыбки и отметил, что она это говорит, когда мы встречаемся в её офисе. Но она ответила, что разговаривать с Amnesty International к счастью не незаконно.
Так всё постепенно стало проясняться. Откровенно разговаривать и ничего не скрывать – это в первую очередь значит знать то, о чём говорить безопасно и то, о чём говорить не следует.
Активисты, с которыми я разговаривал, все занимаются самоцензурой – это главный способ защиты. Постоянно живя под риском слежки они должны знать, что можно обсуждать открыто. Активисты ведут себя так, как если бы с ними в комнате все время находилось КГБ
Мне было любопытно, какие темы активисты считают самыми конфиденциальными или деликатными. Чаще всего это касается планирования публичных мероприятий и протестов или обсуждения финансирования и членства в их организациях. В Беларуси деятельность от лица незарегистрированных НКО или участие в мирных, но несогласованных акциях протеста, может привести к уголовному преследованию, даже если эти права гарантированы международным правом.
Активисты рассказали мне, что при обсуждении таких вопросов они стараются сохранить свою анонимность и им приходится использовать шифрование и другие средства защиты. Но это происходит только тогда, когда электронной коммуникации не избежать, как в случае общения с зарубежными спонсорами. По возможности такие вопросы обсуждаются лично и без мобильных телефонов, которые могут указать на местонахождение или записать разговоры.
Они не могут говорить в общественных местах. Они рассказали мне, что за ними могут наблюдать и что кафе не считаются безопасными, вполне обоснованно, как выяснилось недавно, когда несколько оппозиционных политиков обнаружили подслушивающее устройство в салфетнице, которую официант поставил на их столик в минском кафе.
Активисты научились справляться с этими угрозами. Курсы по электронной безопасности становятся всё популярнее, а большинство активистов, с которыми я встречался умели пользоваться шифрованием.
Но какую цену платят активисты и их организации в Беларуси за все эти меры безопасность? Необходимость постоянно скрывать информацию делает их работы практически невозможной. К примеру, если информирование людей о несогласованной акции протеста может привести к уголовному преследованию, то как активистам организовывать акции протеста? Это означает, что правительству больше не требуется арестовывать и сажать в тюрьму своих критиков, потому что инакомыслящих можно заставить замолчать просто угрозой тайного слежки.
Как сказал один активист: «Если вы занимаетесь защитой всей своей информации, вы не можете привлекать новых людей… Это не легко. Это совсем не помогает нашей деятельности. Это делает нашу работу намного менее эффективной. Я ненавижу все эти меры безопасности… [наша организация] исчезнет, станет просто чем-то вроде тайной группы».
Но не сомневайтесь - активизм в Беларуси жив. Несмотря на то, что многие оппозиционные лидеры и другие люди покинули страну после репрессий 2010 года, там еще осталось множество отважных правозащитников, журналистов, адвокатов и других людей, которые в тяжёлых условиях занимаются крайне трудной работой по противодействию государственной власти и выступают в защиту жертв нарушений прав человека.
Аресты тоже не прекратились. Независимые новостные сайты сообщают о постоянных допросах, арестах и преследованиях активистов за участие в акциях протестов. Вот один из многих примеров – активист Павел Виноградов был недавно произвольно помещён на шесть месяцев под «превентивный надзор» (форма домашнего ареста) за участие в мирных акциях протеста.
Но при том, что активизм жив, нет никаких сомнения, что без постоянной угрозы слежки он был бы намного более результативным. Власти создали систему, которая противоречит международным стандартам. Они могут вести слежку за любым человеком на основании множества расплывчатых юридических оснований, без какого-либо независимого контроля и в полной секретности.
В результате иностранец, приезжающий в Минск, может обмануться спокойствием, царящим в городе, и уехать, считая, что ситуация с правами человека изменилась. Но, слушая активистов, работающих в этих условиях, становится ясно, что за этим фасадом существует невидимая, но постоянная угроза слежки, которая держит гражданское общество под контролем. Распространение интернета и мобильной связи в Беларуси не дало большей свободы активистам, а скорее привело к ужесточению контроля за ними. Как заметил один из активистов: «многое было бы проще [без угрозы слежки]. Это довольно трудно, когда для обсуждения некоторых вопросов необходима личная встреча. Сейчас 21-й век, но нам всё ещё приходится встречаться с глазу на глаз, как в 90-е».
Автор: Джошуа Франко, исследователь Amnesty International в области технологий и прав человека. Статья написана для портала OpenDemocracy.net
