Три года назад, когда впервые выяснилось, что источником сообщений в СМИ о незаконных программах правительства США по массовой слежке является Эдвард Сноуден, он заявил: «Я не хочу общественного внимания, потому что не хочу, чтобы это стало историей про меня. Я хочу, чтобы это была история про то, чем занимается правительство США».
И сегодня, три года спустя, в разгар кампании за помилование Сноудена, которую проводят ACLU, Human Rights Watch, Amnesty International и другие, кажется, что вероятность этого велика, как никогда. В недавней редакционной колонке в Washington Post (и как минимум в еще одном похожем тексте, написанном профессором Гарвардского университета Джеком Голдсмитом) приводятся доводы против помилования Сноудена. При этом, пытаясь доказать, что он не заслуживает помилования, они рискуют опасно - и ошибочно - приуменьшить тяжесть нарушений прав человека, которые он разоблачил.
Их рассуждения опирается на нескольких неверных посылках, ошибочность которых необходимо показать.
Эти доводы основаны на допущении, что у людей, живущих за пределами США, нет права на неприкосновенность частной жизни. Это не так.
Washington Post разделяет программы такие, как сбор метаданных о телефонных звонках, работавшие на основании параграфа 215 «Закона о борьбе с терроризмом в США» (который, как это неохотно признается в статье может вызвать обеспокоенность по поводу соблюдения права на неприкосновенность частной жизни) и «зарубежные» программы, которые, как заявляется, «безусловно законны и совершенно не угрожают неприкосновенности частной жизни».
Профессор Голдсмит с одобрением ссылается на идею о том, что «проблема заключается том, что [Сноуден] обнародовал гораздо больше [чем параграф 215 о слежке], в том числе документы внешней разведки, касающиеся не американцев, а лиц, которые живут в других странах и не являются гражданами США. Эти программы в основном не претерпели никаких изменений и американцам нет до них никакого дела». И правда, кажется, Голдсмит уверен, что следует четко различать программы по внутреннему шпионажу, которые, как он неохотно признает, необходимо было реформировать и сделать их более прозрачными, и шпионаж за границей, который, как он неоднократно заявляет, «безусловно законен».
В остальном мире, где очень многие возражают против американского шпионажа, вряд ли согласятся с таким утверждением. Даже если эти программы являются «безусловно законными» согласно законодательству США - предположение, которое с трудом согласуется с текущим судебным процессом, - то остается еще вопрос, насколько законодательство США согласуется с их же международно-правовыми обязательствами. Ни в одном из множества международных договоров в области прав человека, участником которых являются США, нет оговорки, гласящей, что обязательства страны в области прав человека ограничены ее физическими границами. Как отмечали Верховный комиссар ООН по правам человека и Специальный докладчик по вопросу прав человека и борьбы с терроризмом, государства обязаны соблюдать права человека в ходе разведывательных операций как за границей, так и внутри страны. Если этот аргумент кажется вам притянутым, то представьте, что бы вы подумали об иностранных правительствах, перехватывающих всю вашу личную переписку и телефонные звонки.
Газета и профессор Голдсмит считают, что слежка «за границей» не затрагивает американцев. Это тоже неверно.
Профессор Голдсмит в замешательстве по поводу того, каким же образом конституция США может оправдать разоблачение шпионажа за рубежом. Например, он спрашивает, видимо риторически, «почему клятва на Конституции [Сноудена] служит оправданием для разглашения информации о том, что АНБ разработало MonsterMind, программу автоматически отвечающую на кибератаки [?]». Странно, что он не в курсе, что Сноуден уже ответил на этот вопрос: «[MonsterMind] нарушает четвертую поправку к Конституции, перехватывая частные сообщения и звонки без ордера, без веского основания и даже без наличия подозрений в совершении противоправных действий. Для всех и постоянно».
Даже без обсуждения технических деталей всех программ, которые Сноуден разоблачил, или тех, которые упоминает Голдсмит, я считаю, что этот ответ заслуживает определенного осмысления. Он показывает что, учитывая глобальность и взаимосвязанность интернета, во многих случая просто невозможно отделить внутренний шпионаж от зарубежного.
Людям удобно думать, что программа сбора метаданных на основании параграфа 215 была единственной программой АНБ, касавшейся американцев, и что остальные программы затрагивают «всего лишь» весь остальной мир, но даже если эта разница и существенна с юридической точки зрения, то она просто не соответствует действительности.
Рассмотрим параграф 702 «Закона о негласном наблюдении в целях внешней разведки» (FISA), закона использующегося для обоснования таких программ массового слежения как PRISM и UPSTREAM, которые собирают огромные массивы данных с серверов частных компаний и волоконно-оптических кабелей. Эти программы никак не могут считаться «адресными», они позволяют в рамках одного ордера следить за десятками тысяч объектов, и также касаются американцев. Как отметил «Центр Бреннана по вопросам правосудия»:
«Правительство США обычно утверждает, что параграф 702 «Закона о негласном наблюдении» касается только иностранцев, живущих за рубежом. Эти заявления создают ложное впечатление, что разыскиваются и перехватываются только переписка и звонки иностранцев. На самом же деле, все, кто разговаривает с объектом или о нем становятся объектами наблюдения».
Более того, многие, и большей частью неизвестные, программы, санкционированные на основании приказа Президента США №12333, и также предназначавшиеся исключительно для использования за границей, судя по всему, постоянно нарушают право на неприкосновенность частной жизни граждан США.
Отчасти это объясняется тем, что закон позволяет в рамках этих программ собирать некоторые виды информации об американцах, но также и особенностями самого интернета. Если вы заходите на какой-нибудь сайт с маршрутизацией через другие страны, если вы храните свою информацию в «облачных» сервисах, которые могут находиться за границей, вы можете стать объектом наблюдения в рамках слежения за «зарубежными» коммуникациями, не вставая со своего дивана в США. В нашем мире, где все между собой связано, просто невозможно проводить массовую слежку таким образом, чтобы она не затрагивала граждан США.
Те, кто утверждают, что Сноуден должен вернуться домой, чтобы ответить за свои поступки в суде, склонны преуменьшать значение того факта, что «Закон о борьбе со шпионской деятельностью» не предусматривает использования для защиты аргумента о том, что он действовал в интересах общества. Другими словами, вопрос о том оправдано ли разглашение секретной информации тем, что были выявлены нарушения прав человека, никак не влияет на то, проведет ли человек, обнародовавший такую информацию, в тюрьме несколько десятков лет или нет. Учитывая суровое наказание, назначенное Челси Мэннинг, этот пробел в законодательстве практически гарантирует, что те, кто знают о правонарушениях правительства вряд ли станут о них рассказывать.
Washington Post признает, что в законодательстве есть такой пробел, но приводит доводы против защиты на основании общественных интересов, заявляя, что «не ясно каким образом закон мог бы обеспечить такую возможность, не создав лазейки, позволяющей разглашать секретную информацию».
Этот довод снова выдает отсутствие какого-либо интереса к правовым нормам, действующим за пределами США. А ведь в ряде стран разрешен именно такой метод защиты в суде, а во многих других для того, чтобы обосновать уголовное преследование людей, раскрывших секретную информацию, в первую очередь требуется продемонстрировать причиненный ущерб, и вроде бы, пока обошлось без катастрофических последствий для национальной безопасности этих стран. И, если требуется дальнейшие пояснения, то было бы хорошо, если бы Washington Post обратился к «Принципам национальной безопасности и права на информацию» - Принципам Тсване, сформулированным после консультаций, проходивших на международном уровне с участием представителей правительств, где ясно изложены условия предоставления защиты на основании того, что обнародованная информация затрагивает общественные интересы. Парламентская ассамблея Совета Европы одобрила«Принципы Тсване» после того, как в связи с делом Сноудена рассмотрела вопрос о защите людей, раскрывающих секретную информацию с целью выявления нарушений прав человека.
И Washington Post и профессор Голдсмит посвятили значительную часть своих текстов, доказательствам того, что разоблачения Сноудена нанесли существенный ущерб национальной безопасности и поэтому его нельзя помиловать. Но защита на основании общественных интересов заключается не в том, что надо доказать, что утечка информации никому не повредила, а в том, что польза от нее перевешивает причиненный вред.
И это изобличает саму проблему отсутствия в законодательстве США положений о защите для разоблачителей. Газета и профессор Голдсмит опираются в своем несогласии с помилованием на свою собственную оценку вреда и пользы от утечек Сноудена, но именно такие обсуждения и невозможны в суде США. Добросовестные разоблачения нарушений прав человека не должны приводить к уголовному преследованию, но если все-таки приводят, то крайне важно, чтобы человек мог воспользоваться такой тактикой защиты. А пока она недоступна, нам остается только полагаться на доводы правительства - «просто поверьте нам, а никаких доказательств мы вам продемонстрировать не можем». Некоторые могут инстинктивно захотеть поверить правительству, но если нас чему-нибудь и научили разоблачения Сноудена, так это тому, что у нас должна быть возможность проверять заявления правительства.
Автор: Джошуа Франко, исследователь и эксперт Amnesty International по вопросам технологий и прав человека
