Салил Шетти встретился в тюрьме с Идиль Эсер, директором секции Amnesty International в Турции. Идиль была среди 10 правозащитников, задержанных 5 июля во время рабочего тренинга. Их безосновательно подозревают в том, что «они совершили преступления в интересах террористической организации, не состоя в ней». Восемь человек находятся в предварительном заключении, а двое были отпущены под залог. Более подробную информацию вы можете найти здесь.
Я шел и понимал, что вооруженная охрана на караульных вышках следит за каждым моим шагом. Я шел на встречу с коллегой и другом Идиль Эсер в самый охраняемый корпус самой охраняемой тюрьмы Турции. Идиль, директор турецкой секции Amnesty International, была арестована более двух месяцев назад вместе с девятью другими правозащитниками по абсурдным обвинениям в террористической деятельности. Трудно себе это представить, но я буду первым ее посетителем, если не считать ее адвоката, который приходит к ней на один час раз в неделю, и одного члена парламента.
Законодательные нормы разрешают посещать заключенных, задержанных во время чрезвычайного положения, только ближайшим родственниками, и это значит, что Идиль, у которой не осталось живых родственников, никак не может встретиться со своими друзьями.
Я попытался встретиться с Идиль несколько дней назад сразу после того, как прибыл в Турцию, но меня не пустили в тюрьму. После встречи в Анкаре с министром юстиции, Абдульхамидом Гюлем, во время которой мы снова обратились к нему с просьбой о свидании, я наконец-то смог с ней увидеться.
Из всех тюрем в мире, в которых я бывал, «Силиври», крупнейшая тюрьма в Европе, - самая технологичная и самая жуткая. Я прошел через внушительный вход, учтивые тюремные охранники обыскали меня, проверили металлодетектором, просканировали радужку глаз, и я оказался в огромном городе из бетона.
Считается, что в «Силиври» может содержаться до 17000 человек, но несмотря на это, ты идешь по комплексу в пугающем одиночестве. Гнетущую тишину лишь изредка нарушают лязг железных дверей и резкие свистки охраны.
Бетонные тюремные корпуса, где сидит Идиль, покрашены в желтый цвет и отделены от других блоков высокой стеной. Я прохожу последнюю проверку и меня вводят в большую ярко-освещенную комнату без окон. Когда я сажусь за стол, стоящий посреди комнаты, в противоположной стене открывается дверь. И входит Идиль.
Когда она меня видит, на ее лице отражается удивление и радость, а в глазах вспыхивает знакомая энергия. «Салил!», - кричит она, обгоняет двух сопровождающих ее охранников и бежит ко мне с распростертыми объятиями.
Мы долго и крепко обнимаемся и я чувствую, как меня охватывает волнение. «Вот это сюрприз!», - говорит она, - «Я знала, что ты в Турции и пытаешься встретиться со мной, но я не думала, что ты получишь разрешение. Я на это даже не надеялась».
Идиль остается все той же Идиль, которую мы всегда знали и любили, – улыбающейся и оптимистичной. «Я в порядке», - говорит она мне, улыбаясь, - «Разве не видишь? Я занимаюсь йогой, спортом, учу русский язык, читаю все газеты и не даю себе заскучать».
И все-таки, несмотря на это, Идиль призналась, что она с трудом переносит изоляцию. Несмотря на то, что она делит камеру с еще одной женщиной, она не может даже поговорить с другими правозащитниками, арестованными вместе с ней, как, например, с Озлем Далкыран. «Озлем сидит всего лишь в трех камерах от меня, но узнать о ней что-либо я могу только из газет».
«У меня нет права на звонок раз в две недели, как у других заключенных, и я не получаю писем, которые мне посылают. Я получаю только те послания, которые передает мне адвокат».
Идиль говорит, что за время, проведенное в «Силиври», она намного лучше стала понимать, через что приходится проходить заключенным, и собирается в будущем активнее бороться за соблюдение их прав.
Я рассказал Идиль о том, как встречался с ее друзьями, и о том, что министр юстиции вроде бы с сочувствием отнесся к нашей просьбе, позволить им свидания с ней, учитывая, что другой семьи у нее нет. А еще я сказал ей, что о ее кошках хорошо заботятся.
Идиль хотела узнать, как справляется турецкая секция Amnesty в ее отсутствие. Было заметно, насколько она была рада услышать, что ее команда не впала в уныние, а настроена решительно и энергично, как никогда, чему способствует крепкий кофе и острое чувство несправедливости.
Беседа текла непринужденно и, если не обращать внимание на окружающую обстановку, то можно было представить, что мы сидим в кафе на площади Таксим. Но потом открылась дверь, и охранник сказал, что у нас осталось 5 минут.
«Скажи всем, чтобы они не волновались», - сказала Идиль, когда мы расставались, - «Я готова заплатить сполна за свой решение заниматься защитой прав человека, и я не боюсь. Никого из проходящих по политическим делам не освобождали раньше, чем через 4 месяца, и я внутренне приготовилась провести здесь год. Время, проведенное в тюрьме, укрепило мою решимость отстаивать свои идеалы. И я ими не поступлюсь».
Пока меня выводили из тюрьмы, я размышлял о том, как Идиль использовала эту вопиющую несправедливость по отношению к себе для того, чтобы утвердиться в своих убеждениях и укрепить свою решимость. Меня ошарашило то, что до сегодняшнего дня я не представлял себе какой удивительной внутренней силой она обладает. Наша встреча также напомнила мне о том, что храбрость заразительна. Ее твердость придала мне новых сил, чтобы бороться не только за ее освобождение, но за освобождение всех людей, несправедливо заключенных в тюрьмы в Турции.
Выходя из ворот тюрьмы «Силиври», я понял, что при правильном направлении ветра можно услышать запах Мраморного моря и даже почувствовать на губах морскую соль. И у нее вкус свободы.
Эта статья была опубликована в Newsweek
Текст: Салил Шетти, генеральный секретарь Amnesty International. Он встретился с Идиль Эсер 9 сентября.
