Первое, что видишь, подлетая к Грозному – новые небоскрёбы и грандиозную мечеть с четырьмя башнями; но лично я сразу вспоминаю другие времена, когда я приезжала сюда раньше.
Раньше я всегда приезжала в Грозный по земле. Иногда на машине, когда мне удавалось найти водителя, готового посадить к себе правозащитницу и рискнуть проехать с ней через несколько военных блок-постов. В других случаях я приезжала на обычной рейсовой маршрутке, надев местное платье и повязав на голову платок в надежде, что солдаты не станут утруждать себя и проверять мои документы.
Раньше я никогда не ночевала в Грозном в отеле, оборудованном кондиционерами. И теперь я предпочла бы остановиться у добрых и смелых людей, не побоявшихся дать мне приют в полуразрушенных зданиях, где не было воды, а улицы освещали струи пламени из разорванных газовых труб.
За те годы, пока шла так называемая вторая чеченская война в начале 2000-х годов, я много раз приезжала сюда, чтобы документально зафиксировать и предать гласности невообразимые нарушения прав человека. Их совершали российские военнослужащие, боровшиеся с чеченскими повстанцами. Позже нарушения совершались ещё более устрашающими «кадыровцами» - силовыми структурами под контролем Рамзана Кадырова, который и по сей день руководит Чечнёй, теперь уже в качестве президента.
Всё началось с ковровых бомбардировок, которыми уничтожали целые деревни. Тысячи мирных жителей погибли тогда в своих домах и на улицах. За ними последовали жестокие «зачистки», когда сотни мужчин и мальчиков поднимали и уводили по ночам; обратно они уже не возвращались.
Женщины, с которыми я беседовала, целые дни напролёт переходили от одной братской могилы к другой, разыскивая мужей, братьев и сыновей. Мужчины, которым посчастливилось остаться в живых, рассказывали мне о месяцах и годах, проведённых ими в кадыровских тайных тюрьмах, где их пытали так, что их раны уже никогда не заживут, а в памяти у них навсегда остались лица тех заключённых, которых каждый день казнили прямо у них на глазах. Сотни тысяч человек спасались бегством, но их постоянно заставляли возвращаться на свою опустошённую родину, потому что ведь официально «война закончена». В то время страх в Чечне был просто физически осязаем.
В те дни первым местом в Грозном, где я остановилась, стал офис правозащитного центра «Мемориал» - местное отделение самой известной правозащитной организации России. Мы обсудили последние случаи нарушений, которые зафиксировали правозащитники, говорили о том, как действовать дальше, вместе посетили свидетелей нарушений, и конечно, без конца пили чай на крошечной кухне, которая казалась нам самым безопасным и гостеприимным местом среди окружающего хаоса.
Было трудно понять, как люди могут не только жить в этом аду, но и каждый день работать, тщательно отслеживая и фиксируя все нарушения, пытаясь помочь пострадавшим, противостоять властям и участвовать в кажущихся безнадёжными судебных баталиях. Я приезжала часто, но затем всегда уезжала, а они оставались, чтобы противостоять клевете, нападениям и угрозам расправы.
В то время одним из самых страшных мест в Чечне был Гудермес, штаб-квартира Рамзана Кадырова, где его силовики могли творить всё, что хотели. Люди мечтали сделаться невидимыми, когда серебристые машины кадыровцев с тонированными стёклами и без опознавательных номеров проносились по улицам.
Именно там, в Гудермесе, в 2003 году я впервые познакомилась с Оюбом Титиевым. Или просто – Оюбом. Я тогда не знала его фамилии и не спрашивала её – как сотрудник «Мемориала» он всё время подвергался огромному риску. Он был осторожен, немногословен, и при этом совершенно непреклонен. Его работа, которая заключалась в документальной фиксации нарушений прав человека и помощи пострадавшим, требовала мужества и имела огромное значение, хотя власти, конечно же, прекрасно знали о ней. Со временем угрозы и предостережения, с которыми сталкивались Оюб и его коллеги, становились всё более и более недвусмысленными; зачастую они поступали из высшего уровня чеченской администрации.
Похищение и убийство в 2009 году Натальи Эстемировой, ведущего исследователя Грозненского отделения «Мемориала», имело целью не только заставить её умолкнуть, но и запугать остальных, таких как Оюб.
Но вместо того, чтобы бросить своё дело, Оюб взялся за него ещё решительнее, став главой «Мемориала» в Чечне. Никакие угрозы не могли заставить его прекратить работу, он продолжал руководить деятельностью организации несмотря ни на какие невзгоды.
В январе 2018 года машину Оюба остановили на выезде из его родного города Курчалой. Полиция заявила, что в его машине обнаружили сумку с марихуаной. Обвинение немыслимое для любого, кто знаком с Оюбом. Однако местные власти никогда не брезговали подобными методами, чтобы заставить замолчать тех, кто их критикует.
На этой неделе я снова оказалась в одном помещении с Оюбом. На этот раз вместо того, чтобы пить сладкий чай на кухоньке «Мемориала», мы смотрели друг на друга в зале суда в Шали, третьем по величине городе Чечни. Кафкианский абсурд этого судебного процесса был налицо: Оюба посадили в железную клетку.
Мы успеваем быстро перемолвиться парой слов, Оюб приветствует меня как старого друга. Он просит меня передать его благодарность всем, кто отправил письма и сообщения, чтобы поддержать его дух. «Эта поддержка очень нужна. Но всё в итоге будет хорошо», - заверяет он меня. Старый добрый Оюб: как всегда, сильный, собранный, бесстрашный.
Свидетели стороны обвинения, в том числе следователь, возбудивший дело против Оюба, не смогли ответить на ключевые вопросы. На вопросы стороны защиты они как заведённые твердят: «это было давно», «я не помню», «я точно не знаю». По мере того, как оставшиеся без ответа вопросы громоздятся один на другой, по рубашке следователя расплываются пятна пота. Он явно не знает, что сказать. Он начинает злиться. Ещё сильнее злятся обвинители, перебивая защитника и нашёптывая нужные ответы свидетелям.
Наблюдая за этим судебным процессом, я вновь понимаю, что за сверкающими небоскрёбами и роскошными парками Чечни не скрыть глубокую истину: совершённые в прошлом преступления будут преследовать этот регион до тех пор, пока виновных не призовут к ответственности, и пока не будет положен конец злоупотреблениям, творящимся сегодня. Оюб Титиев – один из немногих людей, неустанно трудившийся для того, чтобы в Чечню пришли настоящие перемены, и чтобы за сверкающими фасадами люди могли жить, забыв о страхе. Пока Оюб остаётся за решёткой, никого не обманут сияющие фасады чеченских высоток.
Текст: Анна Нейстат, старший директор по исследованиям Amnesty International
Впервые опубликовано: Аljazeera.com
