В то утро, когда Александра Долматова нашли мертвым в камере, я приехал в тюрьму, где его содержали. Совершенно по другому делу: я делал репортаж о беженцах из Афганистана. Директор тюрьмы и пресс-секретарь отдела МИДа, работающего с теми, кто просит убежища, были на месте, чтобы сопровождать меня. Они заметно нервничали. Случилась политическая неприятность.
Директор тюрьмы сказал: «Тело все еще в камере. Ничего нельзя трогать. Будет расследование».
Тогда я еще не знал, что он говорит о Долматове.
За пару недель до того, как должно было завершиться официальное расследование смерти Долматова, в Нидерланды с официальным визитом приехал Путин.
Франс Тиммерманс, министр иностранных дел, заранее объявил, что Путина будут принимать с подобающей вежливостью, но темы прав человека избегать не стоит.
Все это «неизбегание» закончилось тем, что на пресс-конференции Путин начал рассуждать о педофилии. Действительно, в Нидерландах есть ассоциация педофилов. Прокуратура хочет ее запретить, но суд пока не соглашается с ее доводами.
Из сообщений в прессе я так до конца и не понял, что именно Путин имел в виду: Нидерланды нарушили права человека, потому что хотят разогнать клуб педофилов, или само существование педофилов противоречит основным правам человека?
Как бы то ни было, внимание от темы прав человека удалось отвести, да так эффективно, что никто не удивился, когда посол Нидерландов в России от имени королевства принес извинения матери Долматова за причастность Нидерландов к смерти ее сына.
Я вовсе не преуменьшаю роль Нидерландов в смерти Долматова, но давайте скажем откровенно: диссидент Долматов бежал из России, потому что опасался за свою безопасность. Если бы не Путин и его политика, Долматов никогда бы не оказался в голландской тюрьме.
Официальные власти Нидерландов утверждают, что при рассмотрении запроса Долматова на политическое убежище ошибки допустила компьютерная система. Однако многие не исключают, что Россия попросила Нидерланды не предоставлять убежище Долматову, а в обмен, например, пообещала еще сильнее укрепить связи между «Газпромом» и Нидерландским газовым союзом.
Фред Теевен, министр, ведающий в том числе и делами беженцев, тоже сделал примечательное сообщение: мол, спецслужбы не контактировали с Долматовым.
Это что еще значит? А с другими нежелательными иностранцами, выходит, контакты были?
Теперь Нидерланды вполне могут рекламировать себя в странах с репрессивными режимами: мы сделаем так, что ваши диссиденты не получат у нас политического убежища, а вы за это купите побольше голландских товаров.
С точки зрения Нидерландов - неплохая сделка по нынешним кризисным временам.
Об авторе
Арнон Грюнберг - один из наиболее ярких современных голландских писателей. Симпатию к нему я почувствовал с первой встречи. По многим причинам. Например, его выгнали из школы «за асоциальное поведение», когда ему было 17 лет. Чем только Арнон не занимался с тех пор: создал свое издательство, играл в фильмах, писал книги, сочинял сценарии. Уже первый роман принес успех автору - голландскую «Премию успешного дебюта» - и издание книги на 11 языках. Голландский писатель, живущий в Нью-Йорке, Грюнберг хорошо известен читающей публике в Нидерландах. Роман «Фантомная боль», ироничный и смешной, вышел на русском языке в 2005 году. Талант Арнона подтвержден наградами: литературная премия АКО, литературная премия «Либрис», премия Константина Гюйгенса.
Вот уже несколько лет Грюнберг пишет ежемесячные колонки для журнала голландской секции Amnesty International. Темы самые разные - я, например, не со всеми его текстами согласен, но для меня спорность его суждений притягательна. В этом году (Год Нидерландов в России) мы предложили ему писать колонки для российского читателя. согласилась их публиковать. Первый текст - перед вами.
Сергей НИКИТИН,
директор представительства Amnesty International в России
Вы можете изменить мир к лучшему, став нашим сторонником.
Twitter Facebook VKontakte
