AMNESTY INTERNATIONAL
ДОКЛАД
Индекс AI: EUR 46/059/2004
12 ноября 2004 г.
На протяжении всего вооруженного конфликта в Чеченской республике власти Российской Федерации пытались ограничить сбор и распространение информации о положении с правами человека в Чечне. Правозащитные организации, активисты, юристы, независимые журналисты и частные лица играли и продолжают играть важнейшую роль в документировании нарушений прав человека и помощи жертвам продолжающегося конфликта в Чечне. Однако, исследования «Международной Амнистии» о Северном Кавказе, некоторые из которых проводились непосредственно на Северном Кавказе, показали, что правозащитники и активисты, высказывающиеся о положении в регионе, а также те, кто расследует такие нарушения, и те, кто пытались обращаться за возмещением ущерба в Европейский Суд по правам человека, все больше становились жертвами серьезных нарушений прав человека. Данный доклад отмечает, что некоторые из них были «убиты» или «исчезли». Другие подвергались пыткам, включая изнасилования. Многие другие подвергались плохому обращению, преследованиям и запугиванию.
По многим из этих дел «Международная Амнистия» получила информацию, указывающую на то, что группы лиц или отдельные лица выбирались для преследований государственными лицами с целью вынуждения их к молчанию, и для того, чтобы заглушить канал, информирующий общество о продолжающемся кризисе с правами человека на Северном Кавказе.
Продолжающийся вооруженный конфликт в Чеченской республике Российской Федерации характеризуется серьезными, широко распространенными и систематическими нарушениями международного гуманитарного законодательства и законодательства о правах человека. Тысячи людей подверглись «исчезновениям», внесудебным казням, пыткам, плохому обращению со стороны сотрудников российских и чеченских сил безопасности. Неразборчивые нападения на гражданских лиц российскими федеральными силами, а также чеченскими вооруженными оппозиционными группировками были частым явлением. Отсутствие господства законности и постоянное отсутствие мер по проведению незамедлительных расследований этих нарушений и преданию виновных в этих нарушениях правосудию, создали атмосферу, в которой правонарушители считают, что они могут совершать эти преступления безнаказанно. Более того, в результате этого зачастую является трудным установить личности совершающих эти преступления. Органы и механизмы ООН и Совета Европы, а также неправительственные организации уже давно бьют тревогу об отсутствии подотчетности за нарушения прав человека и гуманитарного законодательства в Чечне. Недавно, в октябре 2004 г., Парламентская Ассамблея Совета Европы (ПАСЕ) пришла к выводу, что «мало делается для преследования в судебном порядке нарушающих права человека национальными правоохранительными органами».
В то время как российские и чеченские официальные лица сообщают о том, что ситуация в Чечне «нормализовалась», люди в Чечне регулярно подвергаются вышеуказанным нарушениям, хотя проведение крупномасштабных операций прекратилось. Более того, конфликт вылился за пределы Чечни в соседние республики Российской Федерации. На заседании ПАСЕ в октябре 2004 г. было отмечено, что «конфликт на Северном Кавказе, кажется, распространяется как эпидемия; что угрожает господству законности по всей Российской Федерации». Начиная с 2003 г., Республика Ингушетия, которая раньше считалась довольно безопасным убежищем для чеченцев, которые бежали из зоны конфликта, и проживали там в качестве внутренне перемещенных лиц (ВПЛ), стала местом, в котором чеченские и ингушские лица подвергаются «исчезновениям», внесудебным казням, пыткам и плохому обращению. В июне 2004 г. отделения милиции и республиканская администрация поверглись нападениям со стороны вооруженных оппозиционных чеченских группировок, что, как сообщается, привело к смерти приблизительно 100 человек.
Чеченские вооруженные оппозиционные группировки, некоторые под командованием Шамиля Басаева, брали на себя ответственность за ряд нападений на гражданских лиц в Чечне, Ингушетии и других частях Российской Федерации. 24 августа 2004 г. два пассажирских самолета взорвались в воздухе в Центральной России, что привело к гибели приблизительно 90 человек. В сентябре группа вооруженных мужчин и женщин взяли в заложники свыше 1000 человек, включая несколько сотен детей, в школе в Беслане в Северной Осетии. 3 сентября почти 350 человек погибли после детонации взрывчатки в школе и последующей за этим перестрелки. «Международная Амнистия» решительно осудила захват заложников, ответственность за которую позже взял на себя Шамиль Басаев.
С начала второй стадии вооруженного конфликта, чеченцы за пределами Северного Кавказа подвергались нарушениям прав человека, включая произвольные задержания, жестокое обращение и ограничение свободы передвижения, в других местах Российской Федерации. Так недавно, 9 сентября 2004 г. сотрудники милиции, как сообщается, напали на Магомеда Талбоева, космонавта и политика из Республики Дагестан, героя Российской Федерации, после того, как они остановили его на остановке метро в Москве. Согласно сообщениям, они попросили его предъявить паспорт, и когда они увидели, что у него кавказское имя, они, как считается, напали на него и закричали “Убирайся вон, черномазый, и скажи своим соплеменникам, что мы все равно избавимся от вас». После событий в Беслане также имели место сообщения об увеличившихся нападениях на чеченцев и других лиц с Северного Кавказа со стороны «скинхедов» и членов других экстремистских групп. В московском метро имели место неоднократные нападения «скинхедов» на лиц с кавказской внешностью. Кавказские магазины сжигались в Москве и Екатеринбурге; один за владельцев этих магазинов был убит. Во Владивостоке женщина в чадре подверглась нападению кем-то, кричавшим «Это за Беслан». У «Международной Амнистии» сохраняется беспокойство по поводу того, что чеченцы и другие лица с кавказской внешностью за пределами Северного Кавказа, будут по-прежнему подвергаться риску нарушений прав человека.
Данный доклад отмечает преследования в отношении лиц, которые осмелились наблюдать за правами человека, содействовать им и защищать их, и в отношении лиц, которые расследовали нарушения прав человека или обращались в международные агентства за возмещением ущерба за нарушения прав человека в контексте конфликта в Чечне.
Нападения на правозащитников и других лиц, старающихся добиться подотчетности за нарушения прав человека, сами по себе являются тяжкими нарушениями прав человека, и они не должны допускаться. Они нарушают право на жизнь, свободу и безопасность человека, его достоинство, свободу от пыток и других форм плохого обращения, право на свободу объединений и самовыражения, а также право на возмещение ущерба за нарушения прав человека. Эти нападения отражают враждебность по отношению к гражданскому обществу; они подрывают господство законности, международные механизмы возмещения ущерба и всю структуру прав человека.
У властей Российской Федерации есть ответственность и обязанность - в том числе и в соответствии с международными договорами о правах человека, такими как Международный пакт о гражданских и политических правах (МПГПП) и Европейская конвенция о защите прав человека и фундаментальных свобод (Европейская конвенция о правах человека) - защищать и соблюдать права человека для всех лиц на территории Российской Федерации и подпадающих под юрисдикцию Российской Федерации.
Неспособность властей соблюдать и защищать людей, которые стремятся заниматься наблюдением за положением с правами человека, докладывать о нарушениях прав человека, проводить расследования в этой связи или добиваться возмещения ущерба за нарушения прав человека, связанных с чеченским конфликтом, является недопустимым явлением. Она нарушает Статью 1 Декларации ООН о правозащитниках , согласно которой: «Каждый человек имеет право, индивидуально и совместно с другими, поощрять и стремиться защищать и осуществлять права человека и основные свободы на национальном и международном уровнях.» Статья 12(2) Декларации обязывает государство «принимать все необходимые меры в целях обеспечения защиты, с помощью компетентных органов, любого человека, выступающего индивидуально и совместно с другими, от любого насилия, угроз, возмездия, негативной дискриминации де-факто или де-юре, давления или любого иного произвольного действия в связи с законным осуществлением его или ее прав, упомянутых в настоящей Декларации».
Неспособность властей обеспечить предание правосудию ответственных в нарушении прав этих лиц и создание помех в их работе нарушает обязательства Российской Федерации в соответствии со Статьей 2 (1) (3) Международного Пакта о гражданских и политических правах и Статьей 13 Европейской конвенции о правах человека, которые гарантируют право на эффективное средство правовой защиты.
Неспособность правительства обеспечить соблюдение права на возмещение ущерба посредством обращения в Европейский суд по правам человека нарушает Статью 34 Европейской конвенции о защите прав человека, которая обязывает государства никоим образом не препятствовать лицам, желающим воспользоваться правом обращаться в Суд.
Данный доклад основан на беседах с жертвами нарушений прав человека либо их родственниками, а также местными и международными правозащитниками, включая сотрудников организаций «Мемориал», Международной Хельсинской Федерации прав человека , «Хьюман Райтс Вотч», Общества российско-чеченской дружбы, Комитета Спасения Чечни и Правовой инициативы по Чечне, юристами, журналистами и подавшими заявления в Европейский Суд по правам человека. Многие беседы проводились представителями «Международной Амнистии» во время посещения Северного Кавказа в марте, апреле и июне 2004 г. «Международная Амнистия» также искала и получала информацию о некоторых указанных делах у соответствующих органов. Доклад содержит описание дел, которые демонстрируют нарушения прав человека, которым подвергаются правозащитники, те, кто расследует нарушения прав человека, и лица, обратившиеся в Европейский Суд по правам человека за возмещением ущерба. Необходимо отметить, что из-за боязни дальнейших преследований, некоторые люди, с которыми представители «Международной Амнистии» беседовали, попросили, чтобы их имена либые иные отличительные характеристики были опущены. Другие, о которых «Международная Амнистия» получила предварительную информацию, слишком боялись вообще что-либо сказать. В конце доклада даны рекомендации властям Российской Федерации, и, в свете предстоящего саммита ЕС-Россия, членам ЕС.
НАПАДЕНИЯ НА ПРАВОЗАЩИТНИКОВ В ЧЕЧНЕ
«Каждый человек имеет право, индивидуально и совместно с другими, поощрять и стремиться защищать и осуществлять права человека и основные свободы на национальном и международном уровнях.» (Статья 1 Декларации ООН о правозащитниках). Каждый, кто мирно борется за осуществление прав человека, таким образом, является правозащитником. Некоторые из них работают в правозащитных организациях, студенческих и молодежных группах, религиозных, женских ассоциациях или ассоциациях по вопросам развития; другие являются юристами, журналистами, учеными, учителями или студентами.
Общество Российско-Чеченской Дружбы
Одна из правозащитных организаций, члены которой подвергались серьезным нарушениям прав человека, это Общество Российско-Чеченской Дружбы.
Общество было создано в первые месяцы второго вооруженного конфликта в Чечне россиянами и чеченцами, обеспокоенными растущей неприязнью между этими двумя этническими группами. Сначала группа проводила неофициальные собрания, организовывала встречи и обращалась с призывами прекратить военные действия. В 2000 г. Общество официально зарегистрировалось. Штаб-квартира организации находится в Нижнем Новгороде, откуда происходит регулярное распространение информации о положении с правами человека в Чечне, и эта информация предоставляется Обществу его членами. Организация имеет сеть добровольцев и несколько постоянных сотрудников, которые осведомляют жертв нарушений прав человека или их родственников об их правах, и также присоединяются к ним, если им нужно обратиться к властям.
Имран Эжиев
Имран Эжиев возглавляет информационный центр Общества Российско-Чеченской Дружбы на Северном Кавказе, является региональным координатором Московской Хельсинской группы и членом рабочей группы по правам человека в Чечне, организованной Комиссией по правам человека при президенте Российской Федерации. 17 сентября 2000 г. он был задержан и, как сообщается, во время недельного содержания его в региональном отделе внутренних дел (РОВД) Ачхой-Мартана он подвергался неоднократным избиениям в области спины, и, когда он пожаловался на то, что у него болит зуб, то в насмешку, его зубы обточили напильником . С того времени Имран Эжиев не прекратил правозащитную деятельность, за которую его задерживали 19 раз за последние четыре года. 29 января 2004 г. его задержали вместе с двумя его коллегами, после того, как он сопровождал председателя Комиссии по правам человека при президенте Российской Федерации Эллу Памфилову когда она посещала лагеря для внутренне перемещенных чеченцев в Ингушетии.
Согласно Имрану Эжиеву, вскоре после того, как он попрощался с Эллой Памфиловой в одном из лагерей («Сацита»), к нему подошли несколько милиционеров и попросили предъявить документы. Они обвинили его в том, что он «пытается организовать несанкционированную демонстрацию» в лагере. Когда он объяснил, что он сопровождал Эллу Памфилову, то милиционеры отпустили его.
Через 40 минут группа вооруженных мужчин в военной форме остановила машину Имрана Эжива, когда он ехал на встречу с Эллой Памфиловой, и его, а также двух других членов Общества, Хамзата Кучиева и Адлана Ибрагимова, насильно отвезли в Сунженское районное управление внутренних дел (РОВД) в станице Слепцовская. Там, как сообщается, несколько офицеров неоднократно били Имрана Эжиева по спине и били его головой об стену, угрожая при этом передать мужчин российским федеральным силам, где они «исчезнут» без следа. Имран Эжиев заявил, что милиционеры прочитали медицинские справки, которые он имел при себе, и что они знали, что он имеет травму спины, когда они били его по спине. Один из милиционеров, как сообщается, сказал, что отпустит всех троих, если они признаются в совершении нескольких нераскрытых краж.
На следующее утро, когда Элле Памфиловой сообщили о задержании троих мужчин, она пошла в РОВД и настояла на их освобождении. Милиция освободила троих мужчин позднее в тот же день.
5 февраля Имран Эжиев пришел в Министерство внутренних дел Республики Ингушетия с тем, чтобы подать жалобу о его произвольном задержании. Заместитель министра внутренних дел Заялудин Кутиев, как сообщается, заявил ему, что сотрудники милиции не нарушили закона, и что никто, за исключением официальных лиц, включая наблюдателей по правам человека и журналистов, не имеет права посещать лагеря для внутренне перемещенных лиц. В своем письме в «Международную Амнистию» от 7 апреля 2004 г. прокуратура Ингушетии заявила, что Имран Эжиев был задержан за нарушение административного законодательства. Прокуратура также заявила, что сотрудники правоохранительных органов не применяли насилия против него.
Явная кампания запугивания членов организации продолжилась, и, как сообщается, усилилась в июне и июле 2004 г. Свыше 40 милиционеров провели обыск помещения Общества в ингушском городе Карабулак 12 июля приблизительно в 6.30 утра. У большинства из них на лицах были маски, и они были облачены в маскировочную форму. В руках у них были автоматы. Как сообщается, они обыскали помещение, не назвав себя, и не предъявив ордера на обыск. Они, как сообщается, изъяли шесть видеопленок, четыре компьютерных диска, а также папки, содержащие свидетельские показания жертв нарушений прав человека, совершенных российскими федеральными силами в Чечне, а также имена тех, кто, как сообщается, совершил эти преступления, и информацию об автомашинах, используемых для похищения гражданских лиц.
Имран Эжиев прибыл в офис во время обыска и заявил милиционерам, что их действия являются незаконными, так как они не предъявили ордера на обыск. Один милиционер, как сообщается, закричал на него: «Незаконно то, что ты родился. Незаконно то, что ты чеченец. Не беспокойся, мы непременно найдем что-нибудь незаконное про тебя».
Вскоре после этого, милиционеры заявили, что они нашли два маленьких полиэтиленовых пакета с порошком в одной из комнат, и, как сообщается, они заявили, что они нашли взрывчатку. Хамзат Кучиев был задержан по подозрению в причастности к терроризму, и его доставили в городское отделение внутренних дел (ГОВД) в Карабулаке. Имран Эжиев позвонил Председателю комиссии по правам человека при президенте Российской Федерации Элле Памфиловой в Москву и попросил ее о помощи. Она, как сообщается, позвонила Президенту Ингушетии и попросила его вмешаться. В результате этого Хамзата Кучиева освободили через несколько часов, и, как сообщается, сотрудники милиции извинились перед ним, попросив при этом НПО не давать этому инциденту дальнейшей огласки.
Общество Российско-Чеченской дружбы подало жалобу прокурору Ингушетии. Однако, власти не провели никаких официальных расследований по фактам обыска помещения организации, произвольного задержания Хамзата Кучиева и по заявлениям о фабрикации вещественных доказательств против организации.
Зура Битиева
Зура Битиева была известна «Международной Амнистии» с начала текущего вооруженного конфликта в Чечне. Она неоднократно предоставляла представителям «Международной Амнистии» ценную информацию о преступлениях против гражданского населения в Чечне, совершенных российскими федеральными силами. Она выступала против войны и была организатором маршей мира, митингов и демонстраций чеченских женщин за мир. Она являлась членом Общества Российско-Чеченской дружбы, а также членом Комитета солдатских матерей, где она помогала многим российским матерям искать их сыновей в Чечне.
25 января 2000 г. Зура Битиева и ее сын, Идрис Идуев были силой забраны из их дома в станице Калиновская, как сообщается, 20 российскими солдатами в масках. Их привезли в наурское районное отделение милиции, откуда через несколько часов их перевели в «фильтрационный лагерь» Чернокозово. Зура Битиева содержалась в Чернокозово в течение месяца, а ее сын содержался там же в течение более двух месяцев. Позднее дочь Зуры Битиевой заявила «Международной Амнистии», что ее мать избивали во время допроса о ее работе, о том, кто платит за ее работу, почему она ездит в Москву, и с кем она встречается. Ей не были предъявлены обвинения, и ей не были сообщены причины ее ареста. По имеющимся сообщениям, состояние здоровья Зуры Битиевой сильно ухудшилось во время нахождения под стражей и, после 24 дней, потеряв сознание, она была переведена в больницу, где она провела еще месяц в реанимации под стражей. После освобождения Зуры Битиевой и ее сына она продолжила свою работу. В конце концов в мае 2003 г. она подала жалобу в Европейский Суд по правам человека в связи с ее задержанием.
Во время утренней облавы ряда домов в станице Калиновская 21 мая 2003 г, группа, состоящая приблизительно из 15 вооруженных мужчин в маскировочной форме - на большинстве из них не было масок, и их позднее описали как «явно не чеченцев» - вошла в дом Зуры Битиевой и ее мужа Рамзана Идуева. Мужчины, которые, как считается, были служащими российских специальных федеральных сил, дислоцированных на военной базе в Ханкале , убили их сына Идриса Идуиева и брата Зуры Битиевой Абубакара Битиева. В живых после нападения остался только годовалый ребенок, внук Зуры Битиевой и Рамзана Идуиева. Были найдены четыре тела со связанными клейкой лентой ногами и руками и заклеенными клейкой лентой ртами. По имеющимся сообщениям, все четверо погибли в результате получения трех пулевых ранений в область затылка. Позднее соседи заявили, что некоторые из вооруженных мужчин до этого вошли в другой дом и угрожали убить находившихся там людей. Однако, после проверки документов жильцов того дома, один из руководителей группы заявил, что это был «не тот дом», и они пошли в дом Зуры Битиевой. Вооруженные мужчины также вошли в дом сына Зуры Битиевой, Эльдара Идуиева, но ему удалось спрятаться, и он остался в живых.
После смерти Зуры Битиевой, ее дочь Луиза Бисиева продолжила заниматься апелляцией своей матери в Европейский Суд по правам человека, добавив при этом убийство матери в жалобу. Она рассказала представителям «Международной Амнистии» о том, что ее мать знала о рисках, сопряженных с ее работой правозащитника и мирного активиста, а также с направлением жалобы в Европейский Суд по правам человека. Несмотря на то, что Луиза Бисиева была беременна, она ушла от мужа из-за того, что его семья не хотела чтобы она продолжала заниматься жалобой. На протяжении нескольких месяцев она и ее первый ребенок жили у родственников, но ей пришлось уйти от них, после того, как представители Федеральной Службы Безопасности (ФСБ) пришли для того, чтобы задать ей и ее родственникам вопросы в связи с поданной жалобой. Они задавали ей вопросы по поводу ее контактов с правозащитной организацией, которая помогла ей направить жалобу, а также они спрашивали ее, почему она сделала это. Она сказала, что один раз ей угрожали тем, что ей предъявят обвинения в незаконном владении оружием и содействии чеченским вооруженным оппозиционным группировкам путем доставки оружия.
Аслан Давлетукаев
16 января 2004 г. расчлененное тело активиста-правозащитника Аслана Давлетукаева в возрасте 29 лет, было найдено рядом с городом Гудермес в Чечне. Он работал с Обществом Российско-Чеченской дружбы и, как сообщается, был задержан российскими федеральными силами 9 января 2004 г. В тот же день приблизительно пять военных автомашин остановились у дома Давлетукаевых около 22.15 часов. Группа, состоящая из 25-30 вооруженных мужчин в масках сказала семье Давлетукаевых, что им нужно проверить паспорта и обыскать дом. Они заставили Аслана Давлетукаева выйти во двор дома и угрожали убить его и его жену на глазах у их детей, если он не пойдет с ними. Когда отец Аслана Давлетукаева спросил мужчин, совершил ли его сын преступление, ему сказали, что «он виновен в том, что он чеченец». Когда восьмилетний сын Аслана Давлетукаева попытался вцепиться в отца, то один из мужчин отбросил его в сторону. После приблизительно одного часа мужчины ушли из дома, забрав с собой Аслана Давлетукаева.
Как сообщается, они уехали в направлении военного поста в Шали. Семья Давлетукаевых обращалась к военному посту, в местную прокуратуру и администрацию, но им не было предоставлено никакой информации ни о причинах задержания Аслана Давлетукаева, ни о месте его нахождения. Когда через семь дней было найдено его тело радом с заброшенным кафе, то его родственники, которые разговаривали с представителями «Международной Амнистии» заявили, что они с трудом узнали его, так как он потерял все зубы и его лицо было покрыто синяками. Уголовные расследования по данному делу не принесли результатов, и по сей день не было названо ответственных за содеянное, не говоря уже об уголовном преследовании. В январе 2004 г. было возбуждено уголовное дело по факту его убийства, но дело закрыли, как сообщается, из-за того, что виновный/виновные не были выявлены. Семья Аслана Давлетукаева уехала из Автуры, и в настоящее время семья скрывается, боясь дальнейших преследований.
Артур Ахматханов
Артур Ахматханов был 22-летним студентом нефтяного института в Грозном, который только что женился на племяннице Имрана Эжиева и начал работать в Обществе Российско-Чеченской дружбы, когда двое мужчин, которые, как считалось, были сотрудниками российских федеральных сил, задержали его 2 апреля 2003 г., рядом с его домом. Позднее очевидцы рассказали его матери, Билат Ахматхановой, что четыре бронетранспортера (БТП), в которых находились 60 мужчин в маскировочной форме, находились на парковке рядом с местным стадионом. Очевидцы, которым не разрешалось подходить близко к БТП, так как их не подпускали солдаты, сообщили, что они видели, как двух мужчин волокли в одну из машин или БТП, и после этого прогремели выстрелы.
Только на следующий день милиция и ФСБ, как сообщается, прибыли на место происшествия и собрали гильзы. Они также забрали кровавый клочок ткани, который, возможно, принадлежал одному из задержанных. Эти вещественные доказательства, как считается, были отданы на судебную экспертизу, но семья Артура Ахматханова не была уведомлена о результатах экспертизы. Билат Ахматханова сообщила представителям «Международной Амнистии», что из прокуратуры ее попросили предоставить более подробную информацию о мужчинах, причастных к «исчезновению» ее сына. Однако, она сказала, что очевидцы случившегося сказали ей, что номерные знаки на автомашинах были замазаны грязью, и что они не могли опознать подразделение, сотрудниками которого эти мужчины являлись.
С момента «исчезновения» Артура Ахматханова прошло более года, и его семья все еще ждет вестей о его судьбе и месте нахождения. Официальная реакция российских военных является типичным ответом, который дается людям, у которых пропали родственники. В письме чеченским властям от 11 марта 2004 г. военный прокурор Н.С.Попенко сообщил, что на время задержания Артура Ахматханова «не проводилось никаких специальных операций по задержанию граждан на территории Чеченской республики, не задерживались никакие граждане, и никакие лица не передавались правоохранительным агентствам». Другими словами, официальная позиция российских военных является следующей: они не были причастны к «исчезновению» Артура Ахматханова.
Луиза (Тумиша) Бетергираева
13 декабря 2001 г. Луиза (Тумиша) Хасановна Бетергираева , доброволец, работающий с Обществом Российско-Чеченской Дружбы, были застрелена на военном дорожном контрольно-пропускном пункте рядом с городом Аргун. Имран Эжиев заявил следующее «Международной Амнистии» в июне 2004 г.:
«Луиза была вторым [убитым человеком из организации]. Она приносила нам много информации из [военной базы в месте] Ханкалы [где она работала штукатуром]. Я столько раз предупреждал ее быть осторожной… у нее было шестеро детей… она была такой активной и участвовала в каждом собрании. Она говорила:«Я все сделаю, чтобы приблизить мир. Меня не остановить, пока я не умру. Я не работаю против Путина; вообще-то я помогаю ему установить здесь мир.» И в декабре 2001 г. я послал ее в Чечню… и в Аргуне ее застрелили на [военном] контрольно-пропускном пункте. Мой двоюродный брат Ахмед [Эжиев] выступил с речью на похоронах Луизы; он призывал людей объединиться и искать преступников, которые застрелили Луизу … призвал написать письмо в прокуратуру и потребовать расследования, и в 4 часа утра на следующее утро [18 декабря 2001г.] его застрелили».
В июне 2004 г. делегаты «Международной Амнистии» встретились с мужем Луизы Бетергираевой, Хизиром Бетергираевым, 70-летним инвалидом. Он рассказал «Международной Амнистии», что 13 декабря 2001 г. Луиза Бетергираева возвращалась домой с работы, когда автобус, на котором она ехала, сломался, и ее подвезли двое мужчин из ее деревни на своей машине. В городе Аргун они застряли, так как город был блокирован федеральными войсками. Как считается, их остановили на одном из главных военных контрольно-пропускных пунктов, и российские солдаты не разрешили им проехать. Луиза Бетергираева и двое мужчин, как сообщается, решили повернуть обратно и поехать другой дорогой, в объезд закрытого города. Как считается, как только они отъехали лишь на небольшое расстояние от контрольно-пропускного пункта, солдаты внезапно открыли огонь по машине. Луиза Бетергираева получила тяжелое ранение в результате многочисленных пулевых выстрелов, в то время как другой пассажир машины, сидевший рядом с ней, отделался царапинами. Водитель машины также отделался незначительными ранениями.
Согласно сообщениям очевидцев, Луиза Бетергираева была все еще живой после стрельбы, хотя она получила серьезные ранения, но, как сообщается, российские солдаты не разрешали вызывать скорую помощь на протяжении получаса. За это время состояние Луизы Бетергираевой ухудшилось, и когда скорую помощь наконец вызвали, врачи не смогли спасти ее жизнь. Она умерла вскоре после доставки ее в городскую больницу в Аргуне.
20 декабря 2001 г. муж Луизы Бетергираевой подал жалобу в прокуратуру города Аргун. Однако, его вызвали на допрос только через год в прокуратуру Шалинского района (район, где проживает семья в селе Сержен-Юрт) и, как сообщается, его заявление было направлено в прокуратуру в Аргуне. Через два с лишним года Хизира Бетергираева вызвали на допрос второй раз, 3 апреля 2004 г. в прокуратуру в Аргуне. На этот раз, как сообщается, ему сказали, что прокуратура направила запрос в Москву для установления личности российских военных, которые дежурили на аргунском контрольно-пропускном пункте в день смерти Луизы Бетергираевой в 2001 г. Как считается, свидетелей не вызывали для допроса непосредственно после происшествия 13 декабря 2001 г; таким образом, в действительности расследования не проводилось.
В июле 2004 г. «Международной Амнистии» стало известно, что семья Бетергираевых подверглась дальнейшим преследованиям. В начале июля 2004 г. во время облавы в их доме, проводимой российскими федеральными силами, один из сыновей Луизы, Зелимхан Бетергираев, 28 лет, был задержан, и с тех пор он «пропал». 20 июля 2004 г. приблизительно 14 -15 мужчин в масках и маскировочных формах прибыли в дом Бетергираевых вскоре после полночи в военных бронированных автомашинах и, как сообщается, начали избивать Хизира Бетергираева. В этот раз сотрудники российских федеральных сил спросили о втором сыне, Зауре Бетергираеве, в то время как они, как считается, продолжали избивать отца. Когда дочь Зулихан Бетергираева в возрасте 26 лет и невестка Милана Халиева в возрасте 23 лет заступились за отца, то обе молодые женщины были, как считается, избиты солдатами. Когда женщины спросили, почему с ними так обращаются, им сказали «Будете меньше жаловаться! Вся Европа уже знает о вас!».
Малика Умажева
29 ноября 2002 г. Малика Умажева, бывшая глава местной администрации села Алхан-Кала в Чечне, была убита, как сообщается, мужчинами в масках и форме, которые зашли в ее дом приблизительно в полночь, и которые сказали, что они ищут «исламских экстремистов». Они приказали ей пойти с ними в сарай, где она была застрелена. Малика Умажева была отрытым и храбрым критиком облав, проводимых российскими силами в ее селе, и у нее уже было несколько столкновений с офицерами российских федеральных сил за месяцы, предшествующие ее смерти. Как сообщается, ей угрожали российские силы. Несмотря на то, что чеченская прокуратура в письме «Международной Амнистии» заявляет, что это преступление было совершено чеченскими боевиками, родственники заявляют, что виновные в этом преступлении говорили по-русски без акцента и уехали с места преступления на военных автомашинах. Согласно неофициальным источникам, она была убита российскими солдатами в отместку за ее деятельность.
Малика Умажева тесно сотрудничала с правозащитными организациями в регионе, включая Общество Российско-Чеченской Дружбы, и предоставляла информацию независимым журналистам о нарушениях прав человека в ее селе.
Заявления о пытках и изнасиловании женщины, работающей в гуманитарной организации
Международная Амнистия» беседовала два раза с Хавой (имя изменено), чеченской женщиной, которая работала в гуманитарной организации на Северном Кавказе. Хава рассказала делегатам «Международной Амнистии» о том, что она была задержана российскими и чеченскими сотрудниками правоохранительных органов в 2003 г., и доставлена в центр содержания под стражей. Приблизительно в течение одного месяца ее содержали в центре, допрашивая о ее работе в гуманитарной организации. Сотрудники милиции и Федеральной Службы Безопасности, которые допрашивали ее, обвинили ее во том, что она лгала о положении в Чечне ее иностранным контактам, в том, что она работала на врагов России и заявили, что она имела контакты с чеченским полевым командиром Басаевым, и вербовала женщин в смертницы. Хава заявила, что во время допроса ее пытали, в том числе насиловали, били по почкам, по голове, швыряли об стену комнаты допроса. Хава заявляет, что ее руки были связаны за спиной, и глаза были завязаны на протяжении нескольких дней. Когда она упала на пол, ей сказали «Просыпайся, ты еще должна нам многое рассказать, ты нам нужна!» В первые дни ее задержания ей сказали, что она должна помочь службе безопасности и сообщить им о деятельности гуманитарной организации. Однажды некий сотрудник сказал ей: «Ты не умрешь легко, мы получим за тебя хорошие деньги от твоих работодателей.» Когда ее наконец отпустили, она решила уехать из дому и теперь скрывается. Она рассказала «Международной Амнистии», что даже через несколько месяцев после того, как ее освободили, ее руки, глаза и почки болели. Из-за того, что ей сказали, что ее убьют, если она расскажет о пытках, она не осмелилась обратиться за необходимой ей медицинской помощью.
ПРИНУЖДЕНИЕ К МОЛЧАНИЮ ТЕХ, КТО ВЫСКАЗЫВАЕТСЯ В ИНГУШЕТИИ
Протесты по поводу «исчезновений» приводят к дальнейшим нарушениям прав человека в Ингушетии
Положение с правами человека в Ингушетии ухудшилось в 2004 г., и преступления, которые уже давно характеризовали чеченский конфликт, стали совершаться за границей Чечни, в Ингушетии. Облавы российских и чеченских сил безопасности привели к ряду «исчезновений» и убийств. Чеченские боевики также подозреваются в совершении скоординированных нападений и взрывов бомб в регионе, что в некоторых случаях привело к ущербу, наносимому гражданскому населению без разбора. Несмотря на то, что некоторые официальные лица в ингушской администрации открыто говорили об ухудшении положения с правами человека в Ингушетии, имели место попытки со стороны других официальных лиц скрыть информацию о нарушении прав человека.
В марте 2004 г. трое молодых мужчин получили ранения, и двое из них позднее умерли, после того как вертолет открыл по ним огонь, когда они сидели в машине рядом со станицей Слепцовская . Через два дня после этого, 29 марта, приблизительно 200 человек, большинство из них - студенты, собрались перед правительственными зданиями в Магасе в Ингушетии, с тем, чтобы выразить протест против убийства их коллег и возрастающего количества «исчезновений» в республике. Некоторые из студентов рассказали представителям «Международной Амнистии», что даже до того, как митинг начался, офицеры в штатском начали избивать демонстрантов. Демонстрантов окружили, и несколько десятков из них были задержаны. Согласно студентам, с которыми беседовала «Международная Амнистия», этих людей задержали на несколько часов, с ними плохо обращались, и им угрожали исключением из университета. Студенты заявили, что они боялись говорить об этих событиях даже между собой, так как они боялись, что среди них могут быть доносчики.
Делегатам «Международной Амнистии» стало известно еще об одной группе студентов, которых преследовали в июне 2004 г., когда они попытались распространять копии российской газеты Новая Газета, в которой были статьи об «исчезновениях» нескольких молодых людей из Ингушетии. Как сообщается, газету, которая продается по всей Российской Федерации, нельзя купить в Ингушетии. Статьи, которые власти в Ингушетии не хотели видеть в печати, описывали, среди других дел, следующие указанные ниже два случая.
«Исчезновение» Рашида Оздоева
Рашид Оздоев в возрасте 27 лет, заместитель прокурора Республики Ингушетия, был, как сообщается, задержан 11 марта 2004 г. мужчинами, которые, как считается, работали в ФСБ Ингушетии. Как сообщается, Рашид Оздоев пожаловался ингушским и федеральным властям, включая генеральному прокурору и ФСБ, об «исчезновениях» и убийствах, которые, как считается, были совершены сотрудниками ФСБ. Рашид Оздоев, как считается, не внимал предостережениям о том, что он ставит свою жизнь в опасность, когда он написал о незаконных действиях ФСБ, говоря своему отцу и другим родственникам, что он считал своей обязанностью доложить о происходившем.
В первый раз Рашид Оздоев написал генеральному прокурору и в ФСБ Российской Федерации в конце 2003 г. Во второй раз он направил отчет в ФСБ и депутату парламента в конце февраля или начале марта, находясь в Москве. Он вернулся в Ингушетию 7 или 8 марта. 11 марта 2004 г. Рашид Оздоев поехал вместе с коллегами в Нальчик в соседней республике Кабардино-Балкария. Делегация вернулась тем же вечером в ингушскую столицу Магас, где Рашид Оздоев оставил своих коллег и поехал на своей собственной автомашине Жигули ВАЗ 21099 к себе домой, в город Малгобек.
Согласно показаниям одного свидетеля, его остановили три машины рядом с автозаправочной станцией в Верхних Ачалуках в тот же вечер. Одна из машин, белая Нива, опознанная как машина ФСБ, как считается, врезалась в машину Рашида Оздоева. Эту белую Ниву позднее видели на парковке, принадлежащей ФСБ в Магасе. Считается, что Рашида Оздоева могли увезти из Магаса во Владикавказ в республике Северная Осетия, оттуда в Ханкалу в Чеченской республики, и после этого в Москву.
15 марта было возбуждено уголовное дело по статье 126 УК РФ (похищение лица). Отец Рашида Оздоева, Борис Оздоев, бывший судья, провел свое личное расследование, и выявил подозреваемого, который является сотрудником ФСБ Ингушетии, который признал перед советом аксакалов его семьи и семьи Оздоевых, что он участвовал в «исчезновении» Рашида Оздоева. Пленка с этим признанием была предоставлена генеральному прокурору Российской Федерации.
Как сообщается, еще один офицер, Игорь Н.Онищенко из Ставропольского отделения ФСБ, направил письмо генеральному прокурору Российской Федерации с заявлением о том, что он был причастен к пыткам 50 человек и убийствам 35. Игорь Онищенко не назвал имени, но он признал, что он задержал местного прокурора, который направил жалобу о главе ингушского ФСБ, и что он сломал кисти рук и ступни ног этого человека.
В мае 2004 г. «Международная Амнистия» получила письмо из прокуратуры Ингушетии, от следователя по особо важным делам, в котором указывалось, что расследуется несколько версий происшедшего, включая версию, связывающую «исчезновение» Рашида Оздоева с его профессиональной деятельностью. Однако, заместитель генерального прокурора Российской Федерации Сергей Фридинский, в статье в Новой Газете 2 августа 2004 г., отрицал тот факт, что эти двое мужчин состояли в штате ФСБ .
«Исчезновение» Тимура Яндиева
Тимур Яндиев, 25-летний компьютерщик, «исчез» 16 марта 2004 г. в Назрани в Ингушетии. Когда представители «Международной Амнистии» беседовали с его родителями, то они сказали, что у них нет никаких объяснений того, почему их сын «исчез». Они знали, что их сын находился в контакте с Рашидом Оздоевым, заместителем прокурора Ингушетии, который «исчез» 11 марта 2004 г., и они допускали возможность того, что Тимур Яндиев стал мишенью из-за того, что он помогал Рашиду Оздоеву в сборе и распространении информации через Интернет в отношении заявлений о незаконной деятельности членов ФСБ в Ингушетии.
16 марта 2004 г. Тимур Яндиев из Карабулака в Ингушетии навещал своих друзей и бывших коллег в здании Ингушэнерго в Назрани, где он работал ранее. Он вышел из здания приблизительно в 16.30. Согласно одному из охранников в здании, две машины остановились рядом с Тимуром Яндиевым, и приблизительно пять или шесть мужчин в маскировочной форме и масках вышли из машин и затащили Тимура Яндиева в одну из белых машин, на которой не было номерных знаков.
Охранник в Ингушэнерго подумал, что машины направлялись в сторону Чечни, и он проинформировал об этом дорожную милицию. Мать Тимура Яндиева заявила представителям «Международной Амнистии» о том, что, как сообщается, дорожная милиция остановила машины на контрольно-пропускном пункте Кавказ 20. Однако, водители автомашин предъявили действительные документы и специальное разрешение, которое позволяет сотрудникам федеральных сил проезжать свободно через границы субъектов Российской Федерации. Милиция записала регистрационные номера автомашин, которые, как власти выяснили позже, принадлежали федеральным силам, дислоцированным в Чечне. Когда семья Тимура Яндиева была уведомлена об его «исчезновении», они попыталась позвонить ему по его мобильному телефону. На протяжении нескольких дней его мобильный телефон звонил, но никто не отвечал по нему.
Родители Тимура Яндиева обратились в местную и федеральную прокуратуру, к президенту Ингушетии и в правозащитные организации для того, чтобы выяснить, что произошло с их сыном. В конце апреля 2004 г. они получили письмо из министерства юстиции Ингушетии, уведомляющее их о том, что прокурору Чечни предоставили регистрационные номера обеих машин. Однако, им не предоставили никакой информации о личностях людей в машинах, и следовательно, никакой информации о том, в чьи руки он мог попасть. В действительности они не получили никакой официальной информации о месте его нахождения.
Дело 14 врачей-женщин, работающих в американской гуманитарной организации Международный Медицинский Корпус в Ингушетии
В июне 2004 г. «Международная Амнистия» беседовала с группой женщин, работающих в гуманитарной организации, Международный Медицинский Корпус (ММК) в Ингушетии в Российской Федерации. Все четырнадцать из них являются врачами и все, за исключением одной женщины, ингушки по национальности. В начале года фотографии их всех были помещены на плакатах, развешанных в отделениях милиции в Москве, в московском аэропорте Шереметьево и в других российских городах, в которых утверждалось, что их подозревают в «планировании террористических актов». Фотографии на плакатах, которые были изданы министерством внутренних дел (МВД), были предоставлены женщинами ММК, когда они начали работать в организации несколько лет назад. Плакаты сначала появились вскоре после взрывов в московском метро 6 февраля 2004 г. Когда ММК связался с МВД и ФСБ, то организации сказали, что фотографии женщин были найдены на месте пребывания чеченских вооруженных оппозиционных группировок. ФСБ сообщило ММК в мае 2004 г., что ФСБ не имела никаких доказательств связей женщин с чеченскими вооруженными оппозиционными группировками. Когда в середине июня «Международная Амнистия» проверила вебсайт одного из городов в Московской области, фотографии женщин все еще были размещены там. Одна женщина заявила «Международной Амнистии», что в марте 2004 г. она была остановлена в Москве и задержана на несколько часов московской транспортной милицией по подозрению в терроризме. Когда ее освободили, ей сказали, что произошла ошибка. Другие женщины заявили «Международной Амнистии», что они боятся выезжать за пределы Ингушетии, и что они отказались от участия в обучающих семинарах и отменили другие предварительно планируемые поездки. Как сообщается, начальник МВД города Москвы позже извинился перед женщинами и уведомил их, что ФСБ и МВД изымут их фотографии с вебсайта, а также не будут больше распространять их.
Однако, в начале сентября 2004 г., вскоре после кризиса с заложниками в Беслане в Северной Осетии, который привел к потере жизней почти 340 гражданских лиц, фотографии и имена женщин опять появились на нескольких вебсайтах, их транслировали по телевидению в Волгограде, и опубликовали в газете в Северной Осетии. После заявлений о том, что ингушские лица были причастны к захвату заложников в Беслане, возникло беспокойство о том, что некоторые люди из Северной Осетии могут начать нападения на ингушских лиц в отместку за смерти более 200 детей . Президент Ингушетии Мурат Зязиков предложил женщинам свою поддержку, и международные правительственные и неправительственные организации выразили обеспокоенность по поводу заявлений, сделанных против этих гуманитарных работников, в то время как ФСБ заявляла, что первоначально у нее были сильные основания полагать, что женщины планировали террористические акты.
ПРЕСЛЕДОВАНИЯ ОБРАТИВШИХСЯ В ЕВРОПЕЙСКИХ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
В Российской Федерации существует ряд юридических инструментов для преследования в судебном порядке сотрудников вооруженных сил за нарушения прав человека. Однако уголовные расследования таких нарушений по-прежнему являются прискорбно неадекватными, зачастую закрываются без окончательного решения, и дела редко доходят до зала судебных заседаний. Вследствие этого все большее количество чеченцев, понимая, что возможности возмещения ущерба в рамках российской системы правосудия, в основном, существуют лишь на бумаге, решили обращаться в Европейский Суд по правам человека.
В январе 2003 г. Европейский Суд объявил о принятии на рассмотрение первых шести дел из Чечни, тем самым признавая, что у заявителей не было доступа к эффективному возмещению ущерба или эффективному средству правовой защиты на национальном уровне. Шесть заявителей направили жалобы в Европейский Суд в 2000 г., в отношении нарушения их прав в 1999 г. и начале 2000 г. С того времени различные правозащитные организации, такие как «Правовая инициатива Чечне» и «Европейский центр защиты прав человека», взяли на себя обязательство помочь жертвам нарушений прав человека в Чечне на федеральном и европейском уровне. В ряде случаев заявителям угрожали преследования после того, как они направили жалобу в Страсбург. Такие преследования обретали форму притеснений и угроз, в нескольких случаях заявители или их близкие родственники были убиты.
«Международная Амнистия» обеспокоена тем, что чеченские жертвы нарушений прав человека имеют не только ограниченный доступ к правосудию в Российской Федерации, но также подвергаются дальнейшим нарушениям прав человека, если они пытаются добиться справедливости, пользуясь международными инструментами.
Липхан Базаева
Липхан Базаева является хорошо известным правозащитником, работающим в отделении правозащитной организации «Мемориал» в Назрани в Ингушетии, начиная с 2000 г. До начала вооруженного конфликта она проживала в Грозном, откуда ей пришлось бежать вместе с семьей в октябре 1999 г. Когда они ехали по дороге, которая была объявлена безопасным гуманитарным коридором для гражданского населения, покидающего столицу, подвергаемую тяжелой бомбардировке, то беженцев бомбил российский военный самолет. Погибло неизвестное количество гражданских лиц, и многие люди, включая Липхан Базаеву, потеряли все их имущество, когда их машины подверглись ракетным ударам. Когда уголовное расследование по факту бомбардировки было закрыто без каких-либо результатов, Липхан Базаева обратилась в Европейский Суд по правам человека. Ее заявка была одной из первых шести заявок, которые были приняты на рассмотрение в январе 2003 г.
В октябре 2003 г., находясь в Ингушетии, она узнала, что рано утром 19 октября большая группа мужчин в масках и маскировочной форме окружили ее дом в Грозном. Они прибыли в военных машинах и закричали на соседей, которые вышли на улицу, чтобы узнать, что происходит, что они должны вернуться в дома, или они будут застрелены. Люди, которые жили в то время в ее доме, и которые не являются ее родственниками, были, как считается, избиты, их заставили лежать на полу, и их попросили предъявить документы. Солдаты спросили одну из женщин в доме, не является ли она Липхан Базаевой. Когда она отрицала это, и сказала им, что Липхан Базаева в этом доме не живет, солдаты спросили, где находится Липхан Базаева и ее сыновья. Они обыскали дом, и когда они не нашли Липхан Базаеву, они ушли, сказав, что произошла ошибка. Через месяц после этого группа солдат опять пришла на улицу в Грозном, где раньше жила Липхан Базаева, и они спросили соседей, ночевала ли она в доме. Работающие в органах безопасности знакомые семьи, проживающей в доме Липхан Базаевой во время облавы, сказали, что они должны покинуть этот дом, потому что вероятно, другие подразделения из ФСБ могут прийти за Липхан Базаевой, и что нет гарантии, что семью спасут. Когда Липхан Базаева обратилась в министерство юстиции Чеченской республики и в прокуратуру за информацией, то ей сказали, что в тот день проводилась проверка документов на ее улице, но ей не сообщили, какой орган безопасности приказал провести проверку.
В ночь на 23 июля 2004 г. вооруженные мужчины пришли в многоквартирный дом в Назрани в Ингушетии, где Липхан Базаева жила с момента бегства из Грозного. Липхан Базаева рассказала «Международной Амнистии», что один из ее соседей был высокопоставленным чиновником, и рядом с его квартирой всегда находились телохранители. Эти телохранители остановили мужчин, которые искали Липхан Базаеву, но не знали, в какой квартире она живет. Этот чиновник позднее сказал Липхан Базаевой, что он сможет защитить ее, когда она находится в своей квартире, но посоветовал ей быть осторожной, когда она находится за пределами своей квартиры в Ингушетии.
Семья Самбиевых
Шарфудин Самбиев и еще девять человек из села Старые Атаги подали жалобу в июле 2003 г. в Европейский Суд по правам человека после того, как 11 человек из деревни «исчезли» во время облавы, проводимой военными в апреле 2002 г. Один из «исчезнувших» был Амир Покаев, сын Шарфудина Самбиева.
Согласно Шарфудину Самбиеву, российские военные приходили к ним домой несколько раз в течение , когда они искали Анзора Покаева, его сына. Солдаты попросили Рукият Покаеву показать им фотографии Анзора Покаева, но она сказала, что у нее нет его фотографий. Солдаты затем обыскали дом и сказали ей, что Анзор Покаев и его отец будут арестованы.
Согласно информации, полученной из правозащитной организации «Правовая инициатива по Чечне», 24-летний Анзор Покаев был дома с матерью, Рукият Покаевой 10 апреля 2004 г. Приблизительно в 21.00 они заметили, что около 50 служащих федеральных войск вошли во двор их дома; Рукият Покаева сказала сыну, чтобы он спрятался в саду. Рукият Покаева подошла к мужчинам, и спросила, чего они хотят. Она утверждает, что ее оскорбляли и выгнали на улицу. На улице было еще больше солдат, и несколько военных машин заслоняли собой ее дом. Рукият Покаева заявила, что вскоре после того, как ее выгнали на улицу, она услышала, как во дворе ее дома прогремели выстрелы.
Соседи, которые в то время смотрели через изгородь во двор ее дома, сказали ей позже, что они увидели, как солдаты стреляли в кого-то во дворе, и затем увели его с собой. После того, как солдаты ушли, Рукият Покаева вернулась домой и увидела, что в ее доме был произведен обыск, и что многие из документов ее мужа пропали. В доме не было ее сына, Анзора Покаева.
На следующее утро жители деревни нашли тело Анзора Покаева на краю дороги рядом с селом Пригородное, на расстоянии приблизительно 10 километров от села Старые Атаги. На его теле были многочисленные огнестрельные ранения.
Якуб Магомадов
Аюбхан Адамович Магомадов из села Курчалой в Чеченской республике «исчез» 2 октября 2000 г, после задержания его российскими военнослужащими. Приблизительно через три месяца после этого его семье сообщили, что его освободили 3 октября 2000 г. Однако, так как он не вернулся домой, семья продолжила искать его в федеральных и чеченских местах содержания под стражей, и обратилась в Европейский Суд по правам человека в 2001 г.
29 марта 2004 г. его брат Якуб Магомадов встретился с делегатами «Международной Амнистии» в Назрани в Ингушетии. Он сообщил «Международной Амнистии» об «исчезновении» его брата Айбухана Магомадова. Якуб Магомадов рассказал о попытках семьи найти Айбухана Магомадова, и о преследованиях, которым подвергались он и его семья с того времени, как он подал жалобу в Европейский Суд по правам человека. На встрече он сообщил «Международной Амнистии», что он не боится продолжать поиски брата, и сказал, что он чувствует себя в относительной безопасности, так как он обычно проживает в Москве.
Как сообщается, Якуб Магомадов и его семья получали многочисленные угрозы, и им говорили, что они «исчезнут», если они не прекратят искать своего брата. Осенью 2003 г. Якуб Магомадов поехал в Таганрог рядом с Ростовом-на-Дону, после того, как он узнал, что его брат Айбухан Магомадов содержится там. Как сообщается, тюремные власти сказали ему, что он будет сожалеть, если его брат когда-либо вернется. После того, как он ушел из тюрьмы, его затолкали в машину мужчины в форме, которые отобрали у него деньги и, как считается, избили его, угрожая ему, что он «исчезнет», если он будет продолжать искать брата.
Во время поездки на Северный Кавказ в июне 2004 г. «Международной Амнистии» стало известно, что Якуб Магомадов уехал из Чечни в Москву 2 апреля 2004 г. 28 апреля 2004 г. группа вооруженных мужчин в масках вошла в дом семьи Магомадовых в селе Курчалой и, как считается, они избили 16-летнего племянника Якуба Магомадова, который один находился в тот момент дома, прикладами автоматов, задавая ему вопросы о его дяде. Мужчины угрожали ему, что они заберут его с собой, но один из них остановил их, говоря, что он слишком молод.
16 мая 2004 г. семья Якуба Магомадова в Чечне узнала, что он «исчез». В тот день семью посетили знакомые, которые работали в штаб-квартире российских федеральных сил на Северном Кавказе в Ханкале. Как сообщается, мужчины уведомили семью, что Якуб Магомадов содержался в Ханкале, и что его подвергали пыткам. Знакомые передали семье записку, написанную Якубом Магомадовым, в которой он говорил, что он находится в Чечне. Согласно его родственникам, к жене Якуба Магомадова, которая проживает отдельно от мужа, пришли два милиционера, приблизительно во время «исчезновения» Якуба Магомадова, которые также допросили ее. Семья до сих пор ждет новостей о месте нахождения Якуба Магомадова.
Саид-Хусейн и Саид-Магомед Имакаевы
14 декабря 2000 г. Саид Хусейн Имакаев из чеченского села Новые Атаги был остановлен группой мужчин в масках, по-видимому, представителей федеральных сил, когда он ехал на машине домой, и после этого он «исчез». Расследования его «исчезновения» начинались и приостанавливались несколько раз. Только два свидетеля, одна из которых была Марзет Имакаева, мать Саида-Хусейна, допрашивались прокуратурой, и четыре письма были направлены прокуратурой в различные подразделения сил безопасности в Чечне с тем, чтобы установить место нахождения Саида-Хусейна Имакаева. Когда Марзет Имакаева попыталась привести других свидетелей в прокуратуру, то один из гражданских прокуроров сказал ей, что он больше ничего сделать не может, так как у него нет доступа к военным. В феврале 2002 г. отец Саида-Хусейна, Саид-Магомед Имакаев, направил жалобу в Европейский Суд по правам человека. 2 июня 2002 г. он был задержан вместе с четырьмя жителями села российскими федеральными силами, и с тех пор он «исчез» .
Расследования «исчезновения» Саида-Магомеда Имакаева, казалось, были поверхностными и неполными. Следователь пришел к Марзет Имакаевой в конце июня/начале июля 2002 г., но Марзет Имакаева заявила, что он не последовал предложенным ей этапам расследования, как например, составление ей фоторобота лидера группы, которая задержала ее мужа; работа с документацией, которая у нее была в связи с обыском; личное опознание ей подозреваемых; или опрос соседей или свидетелей. Марзет Имакаева направила многочисленные письма российским федеральным и чеченским властям для того, чтобы определить место нахождения ее сына и мужа.
На встрече с официальными лицами из российского МИДа в сентябре 2003 г., «Международная Амнистия» была проинформирована, что суд в Страсбурге уведомил правительство Российской Федерации об этом деле, и что соответствующие инстанции направят ответ в надлежащие сроки. В мае 2004 г. заместитель генерального прокурора Российской Федерации сделал предположение, что «исчезнувшей» (обратите внимание!) Марзет Имакаевой предоставили политическое убежище в США . Не было дано никакой дополнительной информации о месте нахождения и судьбе Саида-Хусейна и Саида-Магомеда Имакаевых.
Семья Утсаевых
4 июля 2004 г. и повторно 30 июля 2004 г. большая группа вооруженных военных вошла в дом Асламбека Салмановича Утсаева (год рождения 1946) и, как считается, сильно избила его. Асламбек Утсаев является одним за заявителей по делу Товмирзаева и другие против России (no. 29133/03), которое в настоящее время должно рассматриваться Европейским Судом по правам человека. Дело касается незаконного задержания и насильственного «исчезновения», осуществленного федеральными силами, четырех жителей села Новые Атаги 2 июня 2002 г., включая сына Асламбека Утсаева, Ислама Асланбековича Утсаева. Сацита Мусаевна Утсаева, мать Ислама Асламбековича Утсаева и жена Асламбека Салмановича Утсаева, также является заявителем по данному делу.
Приблизительно в 4 часа утра 4 июля 2004 г. 36 вооруженных мужчин прибыли в дом Утсаевых в восьми бронетранспортерах и четырех других военных автомашинах. Военные проехали в двух БТП через забор вокруг двора Утсаевых. Не предоставив никаких удостоверяющих личность документов, и не объясняя своего присутствия, военнослужащие провели несанкционированный обыск дома Утсаевых и, как считается, конфисковали деньги, одежду, золотые украшения, видеокамеру, еду, а также другие многочисленные предметы домашнего обихода, представляющие малую ценность, или не представляющие никакой ценности.
Находясь в доме, мужчины держали Сациту Утсаеву и, как считается, угрожали ей, что они застрелят ее, ее невестку и ее внучку. Они, как считается, сильно избили Асламбека Утсаева. Асламбек Утсаев является пенсионером и инвалидом; он не видит на один глаз. Находясь в доме, один из мужчин ударил Асламбека Утсаева в ухо прикладом винтовки, из-за чего у него открылось кровотечение из уха. Из-за удара Асламбек Утсаев потерял сознание. Мужчины затем выволокли его во двор и положили его лицом на землю в саду. Они били его ногами несколько раз, по спине и туловищу, и затем они ушли. Сацита Утсаева видела все это из окна дома и просила военнослужащих остановиться, на что они ответили ей: «Замолчи, а то мы застрелим тебя.»
Утром 30 июля 2004 г. вооруженные мужчины в масках, без предъявления удостоверений личности, и не давая объяснений по поводу своего присутствия, вошли в дом Утсаевых, и, не говоря ничего, опять, как считается, избили Асламбека Утсаева по голове, лицу и телу. Асламбек Утсаев получил серьезные физические и психологические травмы в результате этого, но он боялся обратиться за медицинской помощью. Свидетели подтвердили, что Асламбек Утсаев ходил, хромая, и что у него были раны и синяки на голове и спине.
В дополнение к этим инцидентам и насильственному «исчезновению» Ислама Алсанбековича Утсаева в 2002 г., младший сын Утсаевых, Беслан Утсаев, был задержан управлением шалинского военного командира, где он был допрошен официальными лицами и, как считается, где он подвергался пыткам на протяжении девяти дней, после чего его освободили зимой 2001 г. Беслан Утсаев женат, и у него есть дочь в возрасте двух лет; его жена находится на пятом месяце беременности. Вместе с семьей проживают и другие члены семьи Утсаевых, однако, из-за боязни за свою жизнь, Беслан Утсаев на ночует дома. Он - единственный оставшийся в живых сын в семье, после того, как третий сын был убит во время первого конфликта в Чечне.
ЮРИСТЫ И ЖУРНАЛИСТЫ
Юристы и журналисты вносят важнейший вклад в дело защиты прав человека в контексте чеченского конфликта.
Дело юриста, специализирующегося на делах по правам человека, Станислава Маркелова
рист, специализирующийся на делах по правам человека, Станислав Маркелов, выступал адвокатом семьи Зелимхана Мурдалова на суде над Сергеем Лапиным, милиционером из Нижневартовска, который служил в Чечне в 2001 г., и которому были предъявлены обвинения по превышению полномочий при исполнении обязанностей и мошенничестве при исполнении обязанностей в связи с «исчезновением» Зелимхана Мурдалова в январе 2001 г. Суд начался в октябре 2003 г., и заседания были отложены после недели суда, из-за того, что подозреваемый отказался явиться в суд, и попросил перевести слушание в его родной город Нижневартовск, против чего Станислав Маркелов подал апелляцию. Когда в сентябре 2004 г. суд должен был возобновиться в Грозном, адвокат Сергея Лапина не явился в суд, и суд пришлось отложить опять.
16 апреля 2004 г. пятеро мужчин напали на Станислава Маркелова в московском метро. Они нокаутировали его и украли у него различные документы, удостоверяющие его личность, его мобильный телефон и ряд важных документов по делам из его портфеля. Пятеро мужчин били Станислава Маркелова по голове и кричали : «Довыступался! Сам на это напросился». Когда Станислав Маркелов обратился в милицию, сотрудники московского управления внутренних дел номер 8 отказались принять его жалобу по поводу его ограбления, и вместо этого зарегистрировали «заявление об утрате документа». Они утверждали, что медицинские справки, которые он получил в больнице непосредственно после нападения на него в метро, недействительны. Из-за того, что его адвокатское удостоверение также было украдено, он посчитал нужным выполнить требование милиции, боясь, что если бы он настаивал на регистрации жалобы как ограбления, то ему не удалось бы продлить лицензию на юридическую практику.
Ограничения, накладываемые на журналистов
На протяжении всего конфликта, российские власти пытались контролировать информацию, предоставляемую населению о положении с правами человека в Чечне. Работа независимых журналистов строго ограничивалась. В то время как Конституция Российской Федерации гарантирует свободу самовыражения и свободу передвижения, и правительство Российской Федерации не ввело чрезвычайного положения в Чеченской Республике, журналистов просят регистрироваться в штаб-квартире российских вооруженных сил на Северном Кавказе при поездках в Чечню, и продвигаться по Чечне с сотрудниками сил безопасности в Чечне. Таким образом, освещение конфликта в средствах массовой информации характеризовалось отсутствием полных, независимых и объективных репортажей о нарушениях прав человека.
Угрозы Тимуру Алиеву и запугивание его за его репортажи о положении с правами человека в Чечне в его независимой газете
Еженедельная газета «Чеченское Общество» была фактически закрыта в начале августа 2004 г., после того, как ее редактору, Тимуру Алиеву, «посоветовали» приостановить выход газеты, и типографию вынудили прекратить печатать газету. Газета начала выходить в Назрани год назад, и в ней регулярно публиковалась информация по динамике кризиса с правами человека в Чечне. Газета являлась одним из немногих печатных средств массовой информации, предоставляющих объективное освещение текущих событий в разрушенной войной республике. Она уже несколько раз подвергалась нападкам со стороны властей за ее освещение конфликта в Чечне.
Согласно редактору газеты Тимуру Алиеву, который является обладателем нескольких журналистских премий за его репортажи, его вызвали в назранский отдел управления по борьбе с организованной преступностью МВД утром 28 июля. Ему задали вопросы о недавнем репортаже о нарушении прав человека, совершенных чеченскими силами, а также российскими военными и российскими силами безопасности, находящимися в Чечне. Ему сказали, что официальные лица недовольны содержанием статей, и что они считают его газету «антиправительственной», и ему посоветовали прекратить издавать газету, по крайней мере, на некоторое время. Газета продолжает выходить в электронной форме.
Продолжающиеся преследования журналистки Анны Политковской
Российская журналистка и правозащитник Анна Политковская писала о положении с правами человека в Чечне, начиная с 1999 г. Ее задерживали, и в ее адрес несколько раз поступали серьезные угрозы за ее журналистскую деятельность. Последняя попытка заставить ее замолчать, как сообщается, произошла в сентябре 2004 г., когда она попыталась вылететь в Северную Осетию во время кризиса с заложниками. Согласно ее информации и информации ее газеты («Новая Газета»), 1 сентября 2004 г., она не смогла попасть на прямой рейс во Владикавказ в Северной Осетии. Ей предложили билет на рейс в Ростов-на-Дону, откуда она смогла бы доехать на машине до Северной Осетии. Она заявила, что она заказала чашку чая на самолете, и вскоре после того, как она выпила ее, она потеряла сознание. По прибытии в Ростов-на-Дону ее забрали в реанимацию в областную больницу, где, когда она очнулась, ей сказали, что ее могли отравить , сообщая при этом, что результаты анализов им пришлось уничтожить, следуя приказам, данным сотрудникам больницы. После этого из-за плохого состояния здоровья Анна Политковская не смогла выехать в Беслан, и ей пришлось возвращаться в Москву.
В июне 2004 г. она поехала в Чечню, чтобы расследовать положение там после политического убийства президента Чечни Ахмада Кадырова 9 мая 2004 г. Она сообщила, что ее пригласили в дом сына Ахмада Кадырова, Рамзана Кадырова в селе Центерой, где ее удерживали на протяжении нескольких часов, оскорбляя ее и угрожая ей.
РЕКОМЕНДАЦИИ
«Международная Амнистия» призывает правительство Российской Федерации:
«Международная Амнистия» приветствует Руководства Евросоюза по правозащитникам, призванные содействовать Специальному представителю ООН по правозащитникам и другим механизмам ООН, и укрепляющие политику Евросоюза по правам человека. «Международная Амнистия» призывает Евросоюз и страны-члены Евросоюза:
ПРИМЕЧАНИЯ
(i) Резолюция ПАСЕ 1403 (2004), Положение с правами человека в Чеченской республике.
(ii) См. Российская Федерация: Скоординированные нападения в Ингушетии - ситуация далеко не нормальная, Индекс МА: EUR 46/037/2004.
(iii) См. Российская Федерация: Нападения на гражданское население и убийства гражданского населения во время целого ряда недавних нападений с применением насилия; 1 сентября 2004 г, Индекс «МА»: EUR 46/048/2004;. и Совместное заявление о трагедии с заложниками в Беслане; 8 сентября 2004 г, Индекс «МА»: EUR 46/050/2004.
(iv) Декларация о праве и обязанности отдельных лиц, групп и органов общества поощрять и защищать общепризнанные права человека и основные свободы, принятая Генеральной Ассамблеей ООН 9 декабря 1998 г.
(v) Статья 13, ЕАЗПЧ: «Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве».
(vi) Статья 34, ЕКЗПЧ: «Суд может принимать жалобы от любого физического лица, любой неправительственной организации или любой группы частных лиц, которые утверждают, что явились жертвами нарушения одной из Высоких Договаривающихся Сторон их прав, признанных в настоящей Конвенции или в Протоколах к ней. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются никоим образом не препятствовать эффективному осуществлению этого права».
(vii) См. отчет Международной Хельсинской Федерации: Заставить замолчать правозащитников в Чечне и Ингушетии, 15 сентября 2004 г.
(viii) Когда “Международная Амнистия» рассказала в 2000 г. об этой форме пыток, то российские власти заявили в ответ, что этого не могло быть, так как российские солдаты неспособны совершить подобное преступление.
(ix) В то время у российских военных был целый ряд секретных мест содержания на территории Чеченской республики, или так называемых «фильтрационных лагерей». Одно такое неофициальное место содержания под стражей было Чернокозово. «Международная Амнистия» собрала множество свидетельских заявлений от лиц, таких, как приведено выше, которые подтвердили, что содержащиеся в «фильтрационных лагерях» - мужчины, женщины и дети - систематически и регулярно подвергались пыткам: их насиловали, били молотками и битами, их пытали электрошоком и слезоточивым газом, им отпиливали зубы, и некоторых били одновременно по обоим ушам, с тем, чтобы лопнули барабанные перепонки. Задержанных также избивали, когда их заставляли пробегать через «людские коридоры», или два ряда охранников, стоящих рядом, и это являлось так называемым «приемом» в это место содержания под стражей, их также заставляли бегать по таким «коридорам» из камеры в туалет. Все, кто выжил содержание в этих «фильтрационных лагерях», и кто беседовал с «Международной Амнистией», заявили, что власти «фильтрационных лагерей» угрожали им, что если после освобождения они будут рассказывать о том, что произошло с ними, то членов их семей убьют. (См., Индекс «МА»: EUR 46/23/00 Российская Федерация: ЧЕЧНЯ: Только международное расследование обеспечит правосудие для жертв. 29 марта 2000 г.)
После международного протеста, организованного «Международной Амнистией» и другими правозащитными группами, за чем последовали запросы от ПАСЕ, Комитета по предотвращению пыток и Верховного комиссара ООН по правам человека, российские власти признали Чернокозово официальным следственным изолятором предварительного заключения (СИЗО) под юрисдикцией министерства юстиции Российской Федерации.
(x) На протяжении всего текущего чеченского конфликта, «Международная Амнистия» и другие правозащитные НПО, установили, путем сбора информации непосредственно от жертв и свидетелей, что пытки и жестокое обращение, включая изнасилования, а также пытки электрошоком, являются широко распространенными и систематическими на российской военной базе в Ханкале. Во время недавней исследовательской миссии в регион в июне 2004 г., делегаты «Международной Амнистии» собрали несколько показаний от свидетелей, которые содержались под стражей на военной базе в Ханкале, и, как считается, были подвергнуты тяжким формам пыток, включая изнасилования. Все люди, которых в конце концов освободили, были предупреждены, что если они будут рассказывать о том, как с ними обращались, то их семьям будут угрожать дальнейшие преследования.
(xi) По традиции, чеченцы часто имеют два имени, одно из них официальное, и другое используется в кругу семьи и друзей, в данном случае это Луиза и Тумиша.
(xii) В письме от 18 марта 2004 г. прокуратура Чечни отметила, что расследования по делу об убийстве Малики Умажевой выявили, что виновными являются шесть человек, которые входят в вооруженную группировку. Четверо из них были убиты, и двоих еще не нашли.
(xiii) Во время облав чеченских поселений, лица, проводящие облавы часто носят маски и пользуются автомашинами, номерные знаки на которых замазаны грязью. Поэтому чрезвычайно сложным является опознание их свидетелями. Иногда язык, на котором эти люди говорят, или даже акцент помогают выяснить, являются ли эти люди русскими или чеченцами.
(xiv) По соображениям безопасности точные даты и места задержания не могут быть названы.
(xv) См. Российская Федерация: Чеченская республика: Нормализация в чьем представлении? Индекс «МА»: EUR 46/027/2004.
(xvi) См. Российская Федерация: Чеченская республика: Нормализация в чьем представлении? Индекс «МА»: EUR 46/027/2004
(xvii) вебсайт
(xviii) Особенно в связи с продолжающимся напряжением с начала вооруженного территориального конфликта между двумя республиками в 1992 г.
(xix) См. доклад Парламентской Ассамблее Совета Европы Комитета по юридическим вопросам и правам человека; Положение с правами человека в Чеченской республике. Документ 10283
(xx) Статья 286, 2 и 3 и статья 292 УК РФ.
(xxi) См. Российская Федерация: Отказ в справедливости, Индекс «МА» : EUR 46/027/2002 и Всемирное воззвание по делу Зелимхана Мурдалова, Индекс «МА»: EUR 46/057/2004
(xxii) Впервые суд по делу о серьезных нарушениях прав человека гражданского населения в Чечне проводился в самой Чечне. Суд состоялся, в основном, благодаря невероятным усилиям Астемира Мурдалова, отца Зелимхана Мурдалова. Несмотря на угрозы и преследования со стороны сотрудников правоохранительных органов в Чечне, он продолжает пытаться добиваться справедливости. Его семье пришлось покинуть Российскую Федерацию из-за серьезных угроз жизни в их адрес. Однако, даже за рубежом семья получала письма, в которых заявлялось, что они «заплатят за Лапина».
(xxiii) Представители «Международной Амнистии» беседовали с Тимуром Алиевым в Ингушетии в июне 2004 г. См. также пресс-заявление Международной Хельсинской Федерации Прав Человека от 5 августа 2004 г.
#журналисты #насильственные исчезновения #правозащитники #Россия #Северный Кавказ #Чечня #Российская Федерация
