«Когда мы сюда добрались, то шли мимо нашей деревни. Я шла и плакала, смотрела кругом на все эти разрушенные дома. Всё рухнуло». Сетования пожилой женщины из деревни близ Мосула недвусмысленно говорят о том, какое множество людей столь быстро лишилось столь многого.
Amnesty International беседовала с этой женщиной на прошлой неделе в лагере вынужденных переселенцев (ВП) на территории иракского Курдистана. Как и многие другие жители селений и пригородов восточнее Мосула, она бежала, спасаясь от непрекращающихся боёв между иракскими войсками и союзными им вооружёнными силами коалиции и вооружённой группировкой, именующей себя «Исламское государство» (ИГ, организация запрещена в России). С собой она захватила немногим более, чем одежду, в которой бежала. Она рассказала о кошмарной жизни под властью ИГ, под артобстрелами и бомбардировками. Многие люди уже не раз становились вынужденными переселенцами, спасаясь от голода и нищеты, вызванных репрессиями ИГ и боями в их селениях. Они лишились большей части своего имущества и возможности зарабатывать на жизнь.
«Ополченцы в Багдаде выселили меня из дома в 2006 году, и я перебрался в Мосул, чтобы защитить семью. Я начал там с нуля, построил дом. И в одночасье лишился всего. Я не могу вернуться в Багдад, и даже если Мосул освободят, не думаю, что мы будем там в безопасности. Я не знаю, что с нами будет дальше», — рассказал вынужденный переселенец из района Самах города Мосула.
ИГ насильственно перемещало жителей районов, в которых ужесточились бои по мере продвижения армии Ирака, либо не позволяло им бежать в другие районы, используя в качестве живых щитов. Прочим удалось спрятаться в домах у родственников.
Первого ноября семья из около 25 человек укрывалась в Гогджали, когда, по их словам, в их дом попал снаряд, убив троих и ранив пятерых, в том числе троих детей. Вот что рассказала Amnesty International пережившая это женщина, чей муж, зять, девятилетний сын и 13-летняя дочь получили осколочные ранения:
«Было 7.30 утра, мы все завтракали. Я услышала свист, и в середину комнаты упал снаряд, попав прямо в мою тётю. Она мгновенно погибла. Пожар разгорался, я увидела, как отлетела её оторванная рука. Старшая в нашем роду тоже там погибла… Двое моих детей были ранены, а малышке, которая сидела на руках у бабушки, ампутировали руку. Бойцы ИГ были прямо за дверью и даже не позволяли нам выйти из дома, чтобы помочь раненым и убрать тела убитых… Мы перенесли их к задней двери… Раненых нам удалось отвезти в больницу только через два дня. Мои дети и муж там, а я сижу в этом лагере, и мне не разрешают уйти. Я очень за них волнуюсь».
Бойцы ИГ умышленно подвергают опасности гражданское население, располагаясь в домах мирных жителей и вокруг них, в том числе на крышах. Один из перемещённых жителей района Самах в восточной части Мосула пояснил их тактику:
«Я видел, что они делают. [Боец ИГ] становится возле дома и выпускает два снаряда в направлении армии, затем берёт оружие и перебегает к другому дому, чтобы его не подстрелили. Солдаты думают, что он ещё там, и обстреливают дом».
Семья из 27 человек три дня пряталась под лестницей в своём доме. В их числе был 25-дневный ребёнок, мать которого бежала из Мосула в деревню Базвая в 18 километрах от города на следующий день после его рождения.
«Дети видели, как ДАЕШцы [так в разговорном арабском называют лиц, связанных с ИГ] забегали за наш дом. Они стреляли по солдатам из соседнего дома. Когда в дом попал снаряд, рухнула одна из стен. За несколько секунд до того мой муж и его браться вышли из этой комнаты. Их чуть не завалило обломками».
Перемещённые жители деревень, укрывающиеся в лагерях, рассказывали о голоде и страхе при жизни под властью ИГ. «Мы продали за продукты всё, что у нас было — матрасы, одеяла. Мы разломали мебель на дрова, чтобы готовить еду. Мы будто бы переместились в прошлое», — рассказала мать, бежавшая из Базваи.
При власти ИГ родители большинства детей забрали их из школ, боясь, что им будут «промывать мозги», либо чтобы справиться с нищетой. Детей, которые пытались заработать деньги продажей сладостей и орехов у дорог, ИГ зачастую жестоко наказывало.
«Они [ИГ] почти каждый день забирали моего сына [16 лет], секли его плёткой и приводили ко мне, он еле держался на ногах. И всё потому, что у нас не было денег заплатить штраф, который они наложили на нас за то, что мы торговали на улице. Но на следующий день он всё равно шёл торговать. Его отец инвалид и не может работать».
Одна женщина сказала, что так и не сняла платок (химар) даже когда в её деревню вошла иракская армия и сообщила жителям, что они в безопасности: «Я подумала, что они [ИГ] могут снова выйти их тоннелей, которые выкопали в деревне, и убить солдат, а потом обезглавить нас, если увидят без химара. Никогда не знаешь, откуда они появятся. Они наказали моего брата 40 ударами плетью только за то, что его жена вышла на улицу выбросить мусор, не закрыв лицо».
Amnesty International наблюдала, что семьи, прибывающие в лагерь ВП Хазир в иракском Курдистане, видят своих родных впервые за два с лишним года через проволочные заборы, поскольку им не разрешают покинуть территорию лагеря, пока все прибывающие с ними мужчины ждут проверки благонадёжности, которую проводят силовики.
Каким бы ни был исход битвы за Мосул, жестокое правление ИГ на окружающей город территории северного Ирака за последние два года оставило за собой след разрушений и эмоциональных травм, последствия которых, возможно, ещё долго сохранятся.
Семьям, с которыми мы беседовали, сегодня ИГ не угрожает, но многие беспокоятся о своём будущем. Как долго ещё будут продолжаться бои? Позволят ли им вернуться войска, отвоевавшие их дом? Будет ли им к чему возвращаться? Только время покажет.
Автор: Разав Салихи, кампейнер Amnesty International по Ираку
